Записки настигнутого любовью. Олег Романов

неспешно двинулись в путь, любовь потоком шла из их глаз, указывая им дорогу и преображая всё в округе…

      Когда ты в состоянии любви, всё видится таким знакомым, близким и приятным, – заключил Грид, – лес отвечает нам взаимной любовью, смотрите. Ветви сосен и берёз сливаются с нами в едином целом. Всё так гармонично и целостно… Хотя, я немного груб в словах, чтобы передать оттенок того, что я сейчас чувствую…

      Друзья молча шли, не было необходимости в словах, они слишком хорошо ощущали друг друга. Все они были в едином центре, каждый в своём сердце, полном любви, и от этого прекрасно взаимодействовали в глубине своих сущностей, разговаривая в тишине сердцами, лучащими любовь. Общее устремление ещё больше объединяло и открывало путешественников в доверии друг другу. Каждый чувствовал открытое и любящее сердечко товарища, посылающего совместно с ним лучики лесу, миру, Вселенной. И в этом едином потоке любви всё сливались в одно. У каждого было приятие всех в творении любви. Никто не желал, чтобы ближний был каким-то иным, не таким, какой есть. Никто не предъявлял претензии. И это было не сиюминутное ощущение – такие отношения у компании сложились сразу, и ни разу, никто не выпал из этого духа. А разве может быть иначе у пребывающих в любви? Когда тебя не корят за то, что ты не соответствуешь чьим-то представлениям о тебе, когда тебя принимают целиком, а не потому, что ты делаешь так, как от тебя ждут, нет вынуждающей силы лукавить, недоговаривать, заслуживать чьё-то признание. Ты просто являешь себя естественным, и потому прекрасен в глазах тех, кто в подлинной любви видит твоё сердце.

      – Вот как о многом мы сейчас помолчали вместе, – резюмировал Квинки.

      – И даже не будем тебя корить, за то, что прервал наше молчание, – рассмеялся Байн.

      И друзья звонко захохотали, сбросив на несколько минут рюкзаки. Они едва не надорвали животики, заражая друг друга неослабевающим задорным смехом.

      – Байн, смешарик ты наш колючий, – тряслась от смеха Дилла.

      – Я сейчас лопну, – катался по траве Мелус, – вот Рыжундра, ты сказала.

      – А ты не дуйся, – острил Стик.

      Грид громыхал забористым смехом. Как только кто-то успокаивался, глядя на великана, он снова погружался в волну новой порции содроганий живота.

      – Смеяться вместе во много раз смешнее, – прыснул Рии, и компания снова захохотала.

      – А хохотать в потоке любви так приятно и целостно, это как полёт в небеса, – чудила Лори.

      – А! Держите меня, летающие хомячихи! – закричала Леда.

      И смех в лесу ещё долго не затихал.

      Глава четырнадцатая, приводящая читателя к самому себе

      30 августа

      Радость есть всегда, можно её принимать и позволять ей быть, можно делать вид, что всё не так как должно быть, что ожидания не сбылись… Конечно, важней быть честным с самим собой, нежели выдавать желаемое за действительное, не признавая в себе то, что есть…

      Наши друзья прекрасно знали это изнутри своих сердец, потому никогда, ничего не ожидали,