Одна жизнь меняет тысячелетия. Ирина Владимировна Гиль

такой реакции я и ожидала, семья забыла лицо дочери, а сейчас перед этой парой стоял неизвестный человек.

      – Я знаю, это прозвучит странно, – ответила я как можно спокойнее, – но я пришла увести вас отсюда.

      – Что еще вы хотите с нами сделать? – Со злостью заговорил Оскар.

      – Я имела в виду, помочь вам, вытащить из корпуса, чтобы вы были свободны.

      Казалось, их удивлению не было предела. Это даже удивлением нельзя было назвать, скорее шоком. Они смотрели на меня с открытыми ртами, у мамы, по щеке пробежала слеза. Мне показалось, что она не поняла: думала, то ли я решила поиздеваться над их безысходностью, то ли говорю всерьез.

      – Что ты говоришь? – Спросил Оскар.

      – Я пришла спасти вас.

      – Как тебя зовут? – Татьяна задала этот вопрос с каким-то благоговением, кажется, она, наконец, осознала мои слова. Но помимо этого она словно поняла, что перед ней не чужой человек. Папа тоже что-то почувствовал.

      – Лили… – Прошептал он, как будто вспомнив меня.

      Я лишь кивнула, поджав губы, чтобы сдержать слезы.

      Мама чуть не упала на пол от удивления и радости. Мне пришлось продолжить:

      – Вы сможете покинуть это место и жить спокойно, вдали от людей. Со мной… – На этих словах хотелось разреветься, но мои остатки самообладания еще позволяли говорить нормально. Лишь волнение покалывало кожу, и легкий холод ежеминутно пробегал по телу. Отец снова заговорил:

      – Мы так долго ждали, так сильно хотели найти тебя, обмолвиться хотя бы одним словом, но уйти отсюда у нас не вышло.

      Я не хотела ничего говорить сейчас, просто слушать его голос. Это было важнее всего. Оскар снова замолчал. Продолжила уже мама:

      – Ты знаешь? – Полушепотом пропела она, – У тебя ведь есть маленький братик – Филипп. – С этими словами она подошла к маленькой кроватке, в которой лежал улыбающийся малыш со светлыми волосами и карими, как у папы, глазами.

      – Он – мой брат. Хоть совсем непохож на меня. – Словно подтвердив догадку, сказала я. Это было так чудесно, так хорошо стало на сердце. Казалось, подойти и обнять его – это все, что сейчас нужно для счастья. Малыш смотрел на меня улыбающимися, умными глазами, но лицо было абсолютно спокойным. Филипп потянул ко мне свои маленькие ручки, и наши пальцы – мои, длинные и его, маленькие, почти кукольные – сплелись в замок, который не хотелось никогда расцеплять.

      Только времени было очень мало, нужно было уходить. Поэтому я твердым голосом сказала:

      – Пора выбираться отсюда.

      – Абсолютно согласен! – Прозвучал громкий на фоне всей этой тишины до отвращения знакомый голос. Безумно хотелось убраться от этого человека куда подальше или убрать его самого. За долгие годы моего «пребывания» в Л. И. П. Н. Рэндалл взрастил во мне только желание никогда больше не видеть его, выкинуть из головы этот въевшийся в память образ навсегда. Тем временем