Злой город. Петрополь. Владислава Сулина

лодки помнил, но вспоминать не очень-то любил, круто повернувшись, он чеканящим шагом направился прочь. Сапоги увязали в мягкой земле и печатать шаг не получалось. Проводив его взглядом до самых деревьев, Рада снова присела возле могил.

      – Горячая голова, – прошептала она. – Когда-нибудь сам себя погубит.

      Максим достал папиросу и закурил. Официальный визит вежливости можно считать состоявшимся, а за курение отец и дядя Филат не обиделись бы.

      – Где Ник? – спросил Максим.

      – А сам как думаешь? – вопросом на вопрос ответила женщина и в голосе промелькнуло раздражение: Глеб сильно её задел. – Будто не знаешь, где твой брат пропадает целыми днями?

      Затянувшись, Максим бросил рассеянно посмотрел по сторонам, на Грязную речку, нёсшую свои желтовато-бурые воды в сторону Гавани.

      – Ты думаешь так же, как он? – спросила Рада.

      Максим не ответил и женщина обернулась, пытаясь поймать взгляд внука.

      – Макс?

      Он, всё-таки, скосил глаза – тёмно-серые, как у его отца.

      – Перемен не избежать, – сказал Максим. – И Глеб старший.

      – А ума так и не нажил.

      – Он может вести людей, – заметил Максим. – Он сильный, его уважают.

      Рада пошевелила губами, не то молясь, не то бормоча проклятия.

      – Я соберу семейный совет, – сказала она. – Но только не сегодня. Сегодня мы скорбим.

      ***

      Бриллиантовую, конечно, оцепили: полицейский стоял в самом начале улицы и разворачивал все машины и экипажи. Толпа ещё собраться не успела, но несколько любопытствующих уже крутились поблизости, скорее всего, работники местных магазинов, явившиеся на работу, а среди них и пара репортёров. Павел заметил знакомого корреспондента из «Вестника Петрополя»: плотненький, прилизанный, в коричневом костюме в мелкую сеточку, состоявшем из длинного двубортного пиджака и коротких мягких бриджей, застёгнутых под коленями. Между ботинками и бриджами – шерстяные носки в коричнево-оранжевый ромбик. Шерстяная жилетка «украшена» несколькими пятнышками соуса. На голове твидовая шляпа. По пятам за щёголем следовал фотограф, тащивший на плече ящик с треногой.

      Едва разглядев приметную фигуру, Павел круто повернулся на пятках и попытался незаметно проскользнуть мимо, наплевав на приличествующее следователю поведение, однако приезд старшего лейтенанта не могли не заметить.

      – Павел Константинович! – заорал корреспондент и даже сорвал с головы шляпу, замахав ею в воздухе. – Господин следователь!

      – Доброе утро, Ян Иннокентьевич, – обречённо поздоровался Павел с подскочившим к нему журналистом.

      – Доброе, доброе! – радостно ответил Ян. Его широкое лицо и в самом деле сияло как солнышко. – Ну-с, рвануло, говорят, знатно, а?

      – Я только что приехал. – Павел попытался пройти мимо, однако журналист каким-то чудом опять возник у него на пути.

      – Уже знаете, кто? – Корреспондент вынул блокнот и карандаш.

      – Понятия