Священник – тот, к кому приходят люди. Владимир Алексеев

>

      «Священник – тот, к кому приходят люди…»

      Священник – тот, к кому приходят люди.

      Апостол – тот, кто к людям сам идет.

      У каждого свой дар, и горько будет

      Его употребить наоборот.

      Молитвой созывать под своды храма,

      Или входить под чей-то чуждый кров?

      Припоминай, чтобы избегнуть срама,

      Святое разделение даров.

      Брату за границу

      Словно на лоскутном одеяле —

      Карты мира пёстрые куски.

      Чем бы нас теперь ни разделяли,

      В письмах мы не так уж далеки!

      Поздравляю с Рождеством Христовым —

      Не рассечь границам Рождество!

      По Земле без визы ходит Слово,

      Выше и свободнее всего.

      Кроме экономик и политик

      Есть другое, тоньше и важней.

      Есть весна, и каждый малый листик

      Радостью и светом полон в ней.

      Лето есть с заботой урожая,

      Ярок дней осенних хоровод,

      А зима, надежды умножая,

      Снова дарит праздник – Новый Год.

      С Новым Годом! Будто от причала

      В плаванье сквозь дни календаря,

      Мы уходим, радость улучая,

      И ответно радостью даря,

      Разный курс по разным водам держим,

      Разных рек проходим рукава,

      Чтоб вернуться с общею надеждой

      К Вифлеемским яслям Рождества.

      Друзьям-иконописцам

      В Праздник Торжества Православия

      Наверное, пришло б на ум: напиться,

      Устроить непотребство и дебош,

      Когда бы не труды иконописцев:

      Усовестят любого, хошь – не хошь…

      За дверью – перехожие калики,

      И грай ворон, и песни под гармонь,

      А в полумраке – образы и лики,

      Святой лампадки меркнущий огонь.

      Так где-то в прошлом веке (век бесовский!),

      Придя однажды в церковь, не в кабак,

      И каялся, и падал ниц Высоцкий,

      А Влади хохотала: во, дурак!

      Остался бард без Бога, вне ограды:

      «Друзья» «спасли», из храма увели.

      А в храме тлели светлые лампады,

      Как звёзды, догорая средь Земли.

      По-братски балагуря над обедней,

      Вели под ручки шут и острослов,

      Был обращён напрасно взор последний

      На золото сусальных куполов…

      И вновь была трагедия: напиться,

      Устроить жизнь, чтоб было «всё не так!»

      Когда б в его друзьях – иконописцы,

      А не актёр, не комик, не пошляк…

      С искусной кистью в мастерской, левкасы

      То линией, то краскою даря,

      Поэту уделите четверть часа,

      Когда поэт стоит у алтаря.

      В словесной пустоте не дайте скиснуть,

      Гулять и пить с шутами заодно;

      Ведь вам дано, друзья-иконописцы,

      В небесный рай распахивать окно.

      Где дым кадильный прихотливо соткан,

      Где лики над душой имеют власть,

      Быть может вновь придёт другой Высоцкий

      Покаяться, одуматься, припасть…

      И пусть влечёт к иной утехе Влади,

      Глумливо, иностранно, со смешком,

      Поэта вразумите, жизни ради,

      Иконы Православной языком!

      «Мы праздны в помыслах – ну что же!..»

      Мы праздны в помыслах – ну что же!

      Ты – Вечность, мы – слепые дни.

      Глубокомысленность ничтожеств

      Нам в преступленье не вмени.

      Нас оплетают лжи и сплетни

      Насквозь кореньями эпох.

      Враги у нас тысячелетни,

      А мы – веков короткий вздох.

      Нам оправдаться будет нечем,

      Ни песни в нас, ни слова нет.

      Но Ты столь благ, насколько вечен,

      И нам, безгласным, даришь свет.

      Как огонёк в стеклянной лампе

      В нас брезжит Духа благодать,

      К божественной склоняя ласке —

      Не взять у ближних, но отдать.

      И там, где сердце ищет строки,

      Чтоб объяснить себя иным,

      Каким бы