Позывные «Соты». С Красной Строки. Книга II. Галина Николаевна Дубинина

вы это молоко взяли, для мамы?

      – В магазине купили.

      – Тогда и мне купите! А?

      Мама налила мне еще!

      А потом мы пошли домой.

      – А вы в этом магазине молоко покупали, да? – спросил я.

      – Опять он про молоко! – разозлилась Алка.

      – Нет Вань, не купим мы тебе молока, денежек нет, – сказала Оля и отвернулась. Потом она всю дорогу молчала, а я видел, что у нее текут слезы. Она их украдкой вытирала, отворачивалась от нас, а я все равно видел.

      С тех пор я ничего не просил, крепился.

      И вот, наконец, ляля появилась в квартире. Я все боялся, что бабушка ударит лялю об угол головой, как говорила раньше и еще жалела, что меня и сестер не ударила, когда родились, и дело не с концом получилось. Еще сказала, что маму и папу надо поставить к стенке и расстрелять.

      – Баб, а где ты ружье возьмешь? – спросил тогда я.

      – Найду!

      – А как ты будешь папу расстреливать, он ведь далеко, а?

      – Я его, гада ползучего, из-под земли достану! Я ему покажу, как над собственными детьми издеваться!

      Странная какая-то бабушка. Никогда папа над нами не издевался. Он хороший и добрый. Мама говорила, что он даже муху обидеть не может.

      Короче, маму и лялю надо охранять от бабушки. Ружья, правда, дома я не нашел, значит, маме ничего не грозит. А вот ляле…

      Я принес с улицы большой прут, еще в карман камушков насобирал. Целый день сидел я у коляски с лялей, смотрел, как она морщится и сопит. И, наверное, заснул. Потому, что проснулся, почему-то, в своей кровати и… Ужас! Бабушка стояла с моим прутом в руке около ляли! Я так испугался, что не смог пошевелиться!

      – Сладенькая ты наша! Ксюшенька, кровинушка родненькая! – ласково говорила бабушка.

      – Баб, а…а…а ты ее не будешь об угол ударять? – осмелел я.

      – Да что ты! Типун тебе на язык! Выдумает же такое!

      Добрая у нас бабушка, хоть и ругается. Она берет меня иногда к Галине Ивановне в гости. Галина Ивановна тетенька добренькая, дает мне ложечку сметаны или конфетку. А ее муж сшил Алке синие тапки, потому, что у нее палец на ноге посинел, холодно босиком ходить. А Оля босиком не ходит, потому, что ей мамины старые ботинки подошли, и у меня резиновые сапоги были. Я их берег, чтобы ляле достались. Так Алка сказала. Она свои синие тапки берегла для Оли, а я свои сапоги – для ляли.

      – Баб, а ляля уже проснулась?

      – Проснулась, – ответила бабушка, – ой ти моя холесая, – наклонилась она к ляле.

      – Вань, а лялю нашу Ксюша зовут, – появилась в комнате Алка.

      – Я сейчас буду с Ксюшей играть! – сказал я и побежал развязывать рюкзак.

      – Подожди, Солнышко (это Алка меня так называла, когда была в хорошем настроении), ей еще рано такие игрушки.

      – Как рано! – оторопел я.

      – А так. Смотри, у нее ручки, ножки запеленутые, как она игрушки твои взять сможет?

      – А мы распеленаем, а?

      – Это не поможет, – засмеялась бабушка (люблю, когда