VIP-места со столиками. Марина Исаченко

часиков в восемь, поговорить, – закончил он, лукаво улыбаясь.

      Кабинетик хирурга был тесноват для четырёх людей, сидевших вокруг стола: врача, с бородкой классического интеллигента, аккуратного хмурого высокого мужчины, маленькой подвижной старушки, и худенькой женщины, с отраставшим ежиком волос. Временами, сидевшие исподтишка разглядывали друг-друга, но задавать вопросы не решались. Разговор с торжественным видом начал доктор:

      – Знакомьтесь, пожалуйста, это Яков Сергеевич, который, собственно, и привёз вас к нам. – он многозначительно помолчал:

      – А это домоправительница и очень хорошая хозяйка, подкармливавшая вас во время выздоровления. Звать Марией Семёновной.

      – Очень приятно. – Улыбнулась женщина, подавая руку старушке, а потом Якову. Руки предательски дрожали. – Мне очень приятно. Я часто о вас слышала, в палате о вас много говорили. Спасибо вам.

      Яков впервые слышал её голос. Он наблюдал за ней, стараясь, чтобы никто не заметил. Впервые в нём начинало прорастать какое-то тёплое чувство, которое отметало мысли последних месяцев. Это чувство вытесняло страх, что родители не поймут его поступка, и его всегда строгая мать разочарованно покачает головой, а отец, не говоря ни слова, уйдёт в свой кабинет, плотно прикрыв дверь; страх, что этот тонкий желтоватый цыплёнок может влюбиться в него, а в нём не проснётся ничего в ответ, и вся жизнь его будет исковеркана безответным чувством; он перестал бояться её сумасшествия, и того кошмара ночной трассы. Он понял: перед ним сидит судьба, по-детски стараясь понравиться ему и старушке, чья незримая забота сопровождала месяцы её новой жизни.

      Он улыбнулся, она ярко покраснела: «Однако, как много женственности есть в некоторых женщинах. Без памяти, без прошлого, без имени, даже, они умудряются сохранять это потрясающее оружие, которое заставляет таких как он и доктор, защищать и оберегать их до последнего предела»… – Думал он.

      – Сегодня необходимо решить несколько очень важных вопросов, определяющих в конечном итоге, всю последовательность лечения и реабилитации. Первый вопрос повестки дня: как нам вас называть, милая леди?

      Видно было, что вопрос давно уже мучил женщину, и теперь необходимо было принять решение и поставить точку. В палате много говорили о том, как имя влияет на судьбу, и что должно быть дано от рождения. Своего она не помнила, и старушки, а за ними и все, стали звать её Найдёнкой. Она привыкла, но это имя вызывало в ней неудобство, такое, как бывает от неожиданного резкого сквознячка. Женщина поежилась, и тихо, будто бы принимая какое-то очень сложное решение, ответила:

      – Пусть будет, как меня в палате зовут – Найдёнка. – На самом деле, это было действительно сложное решение: до этого момента никто не просил её выбирать. О решениях, об изменениях в её жизни ей просто сообщали. И теперь, оказавшись перед таким элементарным для другого выбором, она очень испугалась, ведь ошибка может быть чревата тем, что она никогда не узнает,