Цугцванг по-русски. Книга 1. 96 отделение милиции г. Москвы. Игорь Можайский

была старая, моторесурс был выработан ещё лет семь назад, и она давно просилась на покой, но все словно ждали, пока она развалится где-нибудь на дороге. От работы двигателя «УАЗ» дрожал, словно в ознобе и был весь варенный -переваренный, с напрочь сгнившим днищем и порогами. Рассказывали, что как-то очередной интеллигент – алкоголик наотрез отказался залезать в «собачник», заявляя милицейскому наряду, что опасается за свою жизнь.

      Выйдя из отделения, оперативники почти бегом бросились к дежурной машине. Антон, резко распахнув переднею дверь, запрыгнул на сиденье рядом с водителем. Сзади, справа, один за другим также запрыгнули Борька Гудков и Женя Малышев. Опера одновременно с грохотом захлопнули двери, которые с первого раза обычно не закрывались. А иногда даже и не открывались.

      – «Машина такая „УАЗ-469“, „козлом“ называется», – так шутили милиционеры – водители, когда утром, возмущённые жильцы дома шли жаловаться начальнику отделения на ночной шум, точнее даже грохот от ударов металла о металл, когда закрывались двери машины.

      Ночами, когда дежурная милицейская машина выезжала на происшествие, такой шум от захлопываемых дверей сначала даже будил жильцов второго и следующих этажей жилого дома, но спустя десятилетия все привыкли.

      – Отлично, поехали! Куда прикажите гражданин начальник? – крикнул Витя Скрейдель, милиционер – водитель, со скрежетом включая передачу и лихо газуя.

      – На Ленинский, 135. К входу дипкорпуса! – сказал Шелестов.

      Милицейский УАЗ, пробуксовав колёсами на снегу несколько секунд, рванул с места и, заложив крутой вираж влево от отделения милиции, мигая проблесковым маячком и завывая, помчался по Ленинскому проспекту в адрес.

      – Антон, тревожную папку взял? Писанины будет немеренно! – Малышев зябко повёл плечами и зевнул.

      – Да взял, взял. Борь, сколько сейчас времени? – cпросил Шелестов.

      – Ровно двенадцать ночи. Через пятнадцать минут будем на месте.

      Все замолчали. Антон смотрел в лобовое стекло, правой рукой держась за поручень на приборной доске машины. Тревожная папка лежала на коленях. Снаружи бушевала метель, щётки еле – еле справлялись с работой, поскрипывая при каждом взмахе. Машин было много, но вой милицейской сирены заставлял их шарахаться в стороны и прижиматься к обочине.

      – Смотри-ка, бояться, уступают дорогу! А днём хоть дубинкой разгоняй! – Витя Скрейдель злобно выругался.

      Шелестов посмотрел в боковое окно. Наступление Нового Года шло по полной программе. Несмотря на позднее время, мороз и метель, москвичи группами и по – одиночке, спешили домой с покупками, ёлками и полными сумками с продуктами к будущему праздничному столу.

      – Висяк! – вдруг с сожалением произнёс Гудков и засопел.

      – Глухарь! – подтвердил Женя Малышев.

      – А с другой стороны, только начало отчётного года! Переживём! – уже окрепшим голосом, начал было Борька, но вдруг замолчал.

      Машина