Я буду долго гнать велосипед. Николай Рубцов

коней – и рыжих, и гнедых.

      Знать не знали,

      что такое – жалость.

      Били в зубы прямо

      и в поддых!..

      Эх, запряг бы я сейчас кобылку,

      и возил бы сено, сколько мог!

      А потом

      втыкал бы важно

      вилку

      поросёнку жареному

      в бок…

      Берёзы

      Я люблю, когда шумят берёзы,

      когда листья падают с берёз.

      Слушаю, и набегают слёзы

      на глаза, отвыкшие от слёз…

      Всё очнётся в памяти невольно,

      отзовётся в сердце и крови.

      Станет как-то радостно и больно,

      будто кто-то шепчет о любви.

      Только чаще побеждает проза.

      Словно дунет ветром хмурых дней.

      Ведь шумит такая же берёза

      над могилой матери моей…

      На войне отца убила пуля.

      А у нас в деревне, у оград –

      с ветром и с дождём гудел, как улей,

      вот такой же поздний листопад…

      Русь моя, люблю твои берёзы:

      с ранних лет я с ними жил и рос!

      Потому и набегают слёзы

      на глаза, отвыкшие от слёз…

      «Мы будем свободны как птицы…»

      – Мы будем

      свободны,

      как птицы, –

      ты шепчешь

      и смотришь с тоской,

      как тянутся птиц вереницы

      над морем,

      над бурей морской…

      И стало мне жаль отчего-то,

      что сам я люблю

      и любим…

      Ты птица иного полета…

      Куда ж мы

      с тобой

      полетим?!

      Утро утраты

      Человек

      не рыдал,

      не метался

      в это утлое утро утраты.

      Лишь ограду встряхнуть попытался,

      ухватившись за копья ограды…

      Вот пошёл он,

      вот в чёрном затоне

      отразился рубашкою белой.

      Вот трамвай, тормозя, затрезвонил:

      крик водителя:

      – Жить надоело?!

      Шумно было,

      а он и не слышал.

      Может, слушал,

      но слышал едва ли,

      как железо гремело на крышах,

      как железки машин грохотали…

      Вот пришёл он,

      вот взял он гитару,

      вот по струнам ударил устало…

      Вот запел про царицу Тамару

      и про башню в теснине Дарьяла.

      Вот и всё…

      А ограда стояла.

      Тяжки копья чугунной ограды.

      Было утро дождя и металла.

      Было утлое утро утраты…

      Сто «нет»

      В окнах зелёный свет,

      странный, болотный свет…

      Я не повешусь, нет,

      не помешаюсь, нет…

      Буду я жить сто лет,

      и без тебя – сто лет.

      Сердце не стонет, нет,

      Нет,

      сто «нет»!

      Ненастье

      Погода какая!..

      С ума сойдёшь:

      снег, ветер и дождь-зараза!

      Как буйные слезы,

      струится дождь

      по скулам железного Газа…

      Как резко