Алексей Ваямретыл – лежащий на быстрой воде. Путь преданного своему хозяину камчатского самурая. Александр Северодонецкий

Новом году, когда ему станет уже 34 года жизни. А сегодня, на своём 33-году своей жизни, в том особом благостном и счастливом возрасте Иисуса Христа, когда всё еще можно, когда всего еще так хочется, когда есть еще молодые силы и есть настоящая возможность, когда твоя голова кружится от радости теперешней настоящей жизни, когда она кружится у тебя здесь от счастья земного твоего обитания и, от возможности только дышать этим сказочно морозным, этим бархатистым звенящем камчатской особой чистою как сама легированная сталь морозным воздухом…

      И, мы понимаем, что будет для всех нас и памятный 1984 год, когда будет от двух разных молодых матерей зачато им одним две новых земных жизни. И, будет почти день в день рождено два мальчика один 18 июня, а другой 14 декабря и, будет у них такая разная судьба. Будут и другие трудности, и может быть даже будут и новые у всех проблемы.

      И есть у нас с Вами простое сегодняшнее настоящее, которое само по себе такое же динамичное, как и эта чистая вода – нилгикын мымыл на Авьяваямской или Ветвейваямской, или там далеко на Вывенской той её вьющейся быстрине…

      Он смотрел под прозрачный первый осенний здешний авьяваямский лёд и удивлялся тем, и таким мудрым философам, которые говорили, что ведь в одну и ту же воду нам никогда своей ногой не стать дважды…

      – И это действительно это так! – он это ясно понимал.

      Он это видел здесь и осязал своей кожей это их то мудрое философское изречение! Вот и эта чистая вода – нилгикын мымыл, которую он только, что видел. Она легко и, неуклонно скатывается, не выходя из русла реки в Берингово море, затем как бы и не перемешиваясь движется уже морскими кориолисными течениями в безмерный Тихий океан, а там вновь на самом экваторе нагревается и легко испаряется, и вновь выпадет здесь же в виде промозглого дождя, и в виде белесого снега, и вновь устремляется с сопок и проталин в эту же самую реку быструю горную реку Авьяваям, не то в Ветвейваям, не то в саму такую могучую здешнюю Вывенку, но это уже другая, это уже не та наша перворожденная именно эта вода, которая нас ранее родила, которая нас ранее создала, а это вовсе другая, неведомая нам новая вода… И, так она кружится, как и мы кружимся в этой жизни и созидая, и одновременно по-философски отрицая всё и вся, и на Земле нашей, и здесь на реки Авьяваям, и в самих Тиличиках, и там на реке Ветвейваям и в поселке Ветвей, где идет для всех нас буквально параленная жизни и покуда Александр Уголев ничего и не знает о ней, как и мы сегодня не знаем о тех четырех или теперь уже семи миллиардах страждущих жизней, которые живя, как и все мы каждодневно и созидают, и кого-то отрицают они одновременно на всей планете Земля…

      – А та ли это вода, которая там далеко испарилась или туда в наш Тихий океан именно отсюда пришла она. И, как на самом деле она перемешалась, как её отдельные атомы распределились и через, сколько лет эта вот конкретная молекула, которую он видит и сейчас ощущает сейчас вернется на это же самое укромное их с Вадимом Терентьевичем место?

      – И вернется ли