Корень смерти. Светлана Гороховская

аза, кошмар не исчез. Может только сентябрьская листва чуть потемнела, да трава немного пожухла.

      Ноги подогнулись, и Есения медленно опустилась рядом с истерзанным телом супруга. Отворачивалась, но взгляд упорно возвращался к рваным ранам на груди, неестественно вывернутой правой ноге и изодранному плечу. На исцарапанном лице запеклась коричневыми островками кровь. Десятки зеленых мух ползали по Макару Раневскому. Ворон, переместившийся на ближайший кедр, ждал удобного момента, чтобы продолжить трапезу.

      Двигаться не хотелось. Мысли, что злодей, надругавшийся над её мужем, бродит неподалёку, не возникало. Жизнь потеряла всякий смысл. Так получилось, что супруг оказался для неё Вселенной. Детдомовская девчонка Есения долго училась доверять мужчине, решившим быть с ней в «горе и в радости». И вот он ушел. Вдруг. Не попрощавшись.

      – Макаша, – она сидела на траве, обняв колени, и задумчиво смотрела прямо перед собой, – вот как же я теперь жить стану? Одна совсем…

      Ещё в детдоме маленькая Сеня уяснила для себя, что нет до неё никому дела. Воспитателям она не нужна и неинтересна. Обиженная или расстроенная, она находила укромный уголок и часами сидела там, разговаривая сама с собой. Пару раз с оказией её показывали психологам, но те не находили в маленькой Есении Ивановой никаких существенных отклонений. Первые годы брака муж забавлялся этой её особенностью, постепенно необходимость вести беседы самой с собой отпала.

      Ужас, жалость, скорбь уступили место печалям. Природа вокруг погрустнела, глухо журчал бурунками любимый ручей, тоскливо стучал дятел. Березки горестно шелестели клёнам, что для Есении жизнь уже не станет прежней. Её привычный мир разорвал дикий зверь безжалостными когтистыми лапами.

      Кто тебя так, любимый, за что? Горе сдавило грудь, вредные слезы всё никак не хотели прийти на помощь. И у нас никогда-никогда теперь уже не будет ребёночка.

      Когда ноги совсем онемели, она завалилась на левый бок, лбом коснувшись руки, которая утром нежно погладила её волосы. Больше никогда… ничего нельзя вернуть и исправить. В глазах темнело, то день торопился смениться вечером. А она уже никуда не торопилась. Еще хоть немного, рядом с любимым…

      Резкий звонок заставил сердце зайцем прыгать в груди. Не догадалась проверить связь. В их лагере, в их «Мечте», связи не было, поэтому она даже не подумала… Чёртов телефон не умолкал. О боги, Ва́рвар! Внутри закрутилась тугая струна. Ну, почему именно она должна сказать ей это?

      А на экране, светящимся в сумерках, уже в третий раз появлялась ухоженная дама с волосами, уложенными в высокую прическу, слишком тёмными для её возраста.

      – Макар погиб! – сказала, как с обрыва нырнула, и сжалась от страха в комок.

      – Ты что несешь, полоумная?! – прогремела трубка. – Что с моим сыном?

      – Мы тут в лесу. Лежим.

      Сеня вспомнила, как в детстве уходила в глухую несознанку, молча выдерживая жёсткий взгляд воспитателя. Заставить её выказать человеческие эмоции в такие моменты казалось делом безнадёжным. Чем больше взрослые распалялись, тем сильнее она зажималась. Многие люди считали Есению черствой и бездушной.

      – Вызовите, пожалуйста, полицию. Пусть по координатам засекут. Не смогу уже не объяснить, не встретить в темноте. И так плохо ориентируюсь, в лагере, к тому же, связи нет. У меня батарея садится, отключаюсь, – она явно лукавила.

      Что толку мусолить одно и тоже по десять раз. Никто ведь не посмотрит на её горе, станут пытать, наверняка, и не раз. Ничего, железный Варвар не согнётся. Есения ненавидит свекровь, и абсолютно уверена во взаимности.

      Огромная темно-жёлтая луна, похожая на румяный блин, проглядывала сквозь деревья. Постепенно она поднималась всё выше и выше над лесом, ярко освещая всегда казавшейся сказочным. Сегодняшняя сказка старику Шарлю даже не снилась.

      ***

      Следственная группа захватила собачку. Вряд ли Макар Раневский, местный горе-предприниматель являлся птицей высокого полёта. Скорее, ребятам из органов намного спокойнее ночью в лесу в компании четвероногого друга. После осмотра тело Макара просто накрыли. Специальная бригада, учитывая отдалённость места преступления, доберется сюда только утром. Мать, истеричная экстровертированная натура, стоя на коленях в чёрных дорогих брюках, театрально заламывала руки над телом сына, ни в какую не желая оставлять его здесь одного.

      – Варвара Степановна, – потерял терпение уставший оперуполномоченный, – мы не вправе тащить вас отсюда силком, но поверьте, одна вы можете заблудиться. Ну, же, будьте умницей, пойдемте уже! – он помог ей подняться и, поддерживая под локоток, повел вслед за остальными.

      Сеня подумала, что вряд ли бы они так нянчились с посторонним. Варвара служила в архиве суда уже почти четверть века.

      Они расположились в маленьком домике, служившем Есении с Макаром основным жильем почти девять месяцев в году. Климат в Южном Приморье в последние годы значительно потеплел, поэтому лишь к серьёзным ноябрьским холодам они с мужем перебирались в городскую квартиру.

      Остальные