Паршивый отряд. Иван Геннадьевич Фаворов

на территорию бани, Кот с Канатом и странник прошли сквозь небольшой садик, за ним находилась просторная раздевалка, где им дали полотенца и шапки. Странник, взяв полотенце, пошёл в сторону, как бы стесняясь, а Кот с Канатом были этому только рады, потому что не чувствовали в себе сил для более близкого знакомства.

      Канат перекинул полотенце через плечо, надел войлочную шапку, а похмельный Кот полотенцем опоясался, шапку зажал под мышкой и весь с сутуленный пошёл вслед за своим другом к лавкам в зону отдыха. Там также были расположены и столы за которыми можно было перекусить.

      В первой половине дня народу было мало, многие из пришедших в баню находилась примерно в том же состояние что и Кот, а вторая половина посетителей состояла из пенсионеров, для которых уже была середина дня или вторая его половина. Канат сел на лавку и стал растирать ноги, вытянув их насколько это было возможно. Кот, наоборот, скрючился и сказал тихо:

      – Налей, пожалуйста, кваса.

      Сильвестр не заставил себя долго ждать, взял со столика заранее приготовленный, большой, глиняный кувшин с хлебным квасом, налил две полные кружки, над верхней кромкой которых не надолго поднялась пена, но тут же осела. Кот присосался к мутной жидкости, а Канат начал беседу.

      – Странного мы человека сюда провели. Как ты думаешь кто он?

      Кот ответил как-то невнятно, но смысл Канат уловил точно: его друг понятия не имеет кто это и в сущности ему абсолютно всё равно.

      После такого ответа Сева пристроил друга поаккуратней на лавке, которого ещё до рождения собственная мать назвала Лукой. Но имя это не прижилось, в народе и большинство друзей звали его просто Кот за присущее ему сибаритство и вальяжность.

      Удостоверившись, что Кот, как надёжно стоящая на крепкой полке фарфоровая ваза, никуда не завалится, Канат начал наблюдать за странником, освоившим неприметный уголок. Этот человек сидел, стараясь не привлекать внимания, аккуратно отхлёбывая из чашки горячий чай, потом встал и направился в парилку. Его тело, которое он старался максимально скрыть под полотенцем, выдавало в нём война, а воин в Новгороде был только один. Остальные, кто мог бы претендовать на это звание, назывались его учениками. Но странник, судя по возрасту, никак не мог быть учеником Годфри. Скорее наоборот Годфри был младше и выглядел менее солидно, даже в те дни, особенно в те дни, когда Канат наблюдал его в этом самом зале гордо шествующим по направлению к парилке, беспечно перекинув полотенце через плечо. Странник был словно старше, хотя возраст его определить было трудно. Канат подумал: «Он скорее более матёрый, чем взрослый». Тело незнакомца напоминало стальной трос, по сравнению с ним Годфри выглядел как хорошо скрученная пеньковая верёвка.

      Несмотря на то что Сева не отличался особой социальной активностью и горожан знал плохо, он понял, что за этим парнем надо проследить, явно он не тот, кем хочет казаться. Главная проблема заключалась в недееспособности Луки, который