Паршивый отряд. Иван Геннадьевич Фаворов

юридического ни морального права рассчитывать на гостеприимство хозяина сегодня вечером и нам придётся спать в холоде голодными под открытым небом.

      – Учитель, но разве в таверне нас не примут из уважения к вашему статусу? Или, может, мы сделаем для хозяина таверны что-то полезное? – Спросил Порфирий.

      – Самое полезное для хозяина таверны – это хорошая дичь. А статус у нас такой же, как у любого путника. Если ты не имеешь денег Гильдии, принеси что ни будь полезное или будешь должен услугу. Так что давай дорогой Васка возьмись за дело и не спорь с учителем. – Годфри остановился и строго посмотрел на Васку.

      – Но уже почти совсем темно, как мы будем охотится, когда ничего не видно? – Спросил в замешательстве Васка.

      Учитель молча снял со спины лук, наложил стрелу на тетиву и мягкими шагами почти бесшумно направился в сторону небольшого перелеска. Жестом указывая ученикам следовать за ним и приготовится к охоте.

      Годфри стрелял в темноте ориентируясь на слух и этому учил учеников.

      – Забудьте про то что темно, – в сотый раз повторял он, – и просто действуйте не думайте, не старайтесь разглядеть в темноте того что вы не сможете увидеть, вы обладаете достаточным количеством чувств, чтобы при необходимости обходится без зрения.

      Молча, уже в глубокой темноте они подошли к таверне с прозаичным названием: «У дяди Саши» и, отдав бармену трех крупных тетеревов, так неосторожно токовавших в рощице на их пути, уселись за стол пропустить по кружечке пива перед сном. Учеников одолевала жажда и они осушили каждый свои пол-литра достаточно быстро. Расхрабрившийся Васка подозвал хозяйку и попросил повторит. Парфен сказал:

      – И мне тоже, пожалуйста!

      После чего Годфри сделал знак рукой, обозначавший, что и он не против добавки. Заботливая жена дяди Саши подала жаркое вместе со второй порцией пива, улыбаясь и вежливо приветствуя Годфри, которого отлично знала.

      – Я постелила вам в лучшей комнате. – Сказала она, обращаясь ко всем сразу. – С балконом и видом на поля.

      Воображение учеников, подогретое пивом, уже рисовало приключения, в которых не было места для ночевки в одной комнате с учителем. Поэтому напоминание об их несамостоятельности, по-разному, но больно кольнуло Васку и Порфирия. Взрослея в условиях достаточно жесткого контроля, они практически ничего не видели в жизни из того, что обычно хотят поскорей пережить молодые люди, достигшие совершеннолетия. И несмотря на то, что жизнь Новгорода особо не отличалась разнообразием, в школе Годфри этого разнообразия не было вообще. Ученики строго соблюдали дисциплину, поэтому всё богатство жизни, сводилось для них к смене ментальных практик, физическими упражнениями и к редким походам на ярмарку или в лавку. Все подопечные в школе остро ощущали свою зависимость от воли учителя и в обычное время никому и в голову не приходило, действовать самостоятельно: куда-то отлучаться без спроса или не дай Бог обмануть учителя хоть в чём-то. Но,