Дитя Дэона. Анастасия Добрычева

ее забилось с такой силой, что, казалось, могло пробить грудную клетку насквозь. Во рту пересохло. Волнение заставляло руки трястись. Кольца продолжали гореть, но земля и камень не спешили расступаться – она боялась проломить тонкую стену, отделяющую ее от того, что ждёт впереди.

      А впереди, она знала это, ее ждёт пустота.

      Она зажмурилась и глубоко вдохнула грудью. Сине-зеленые нити энергии потянули комья земли и камни в стороны. Сквозь просветы пробился луч света. Он был настолько ярким, оранжево-красным, что мгновенно ослепил ее. Она взвизгнула, зажмурилась и закрыла лицо руками. Глаза болели и видели свет даже сквозь сомкнутые веки и ладони. Она тяжело дышала и прижимала ладони к глазам всё сильнее и сильнее, но не могла избавиться от света.

      В лицо дул невероятно свежий, сухой воздух. Он становился всё прохладнее и прохладнее. Прошло еще достаточно времени, прежде чем она заметила, свет стал слабее. Медленно и робко она попыталась открыть глаза. Но свет тут же ударил больно и резко.

      Вновь зажмурившись и даже заплакав от боли и рези в глазах, она села на землю и сидела так еще очень долгое время, боясь пошевелиться. Решившись на третью попытку, она судорожно выдохнула и шмыгнула носом. Внутри всё еще боролись страхи и сомнения, но что-то твердое в груди не давало опустить руки. Она медленно отняла дрожащие руки от заплаканных глаз, а потом неуверенно подняла ресницы. Изумление затопило разум. Тот оранжевый свет, ослепительно яркий свет, что она видела раньше, сменился тёмно-фиолетовым и синим цветом, похожим на разноцветное стекло, что делали у нее в городе мастера.

      Свет всё равно заставлял глаза слезиться, но она теперь уже могла осмотреться и то, что увидела, захватило её дух.

      Она поднялась на дрожащие ноги и вцепилась пальцами, на каждом из которых было по серебряному кольцу, в земляную стену. Под ней была огромная пустая долина, тянущаяся до самого горизонта. Хребет горы, из пещеры которой она и вышла на поверхность, кончался слева, как бы охватывая долину каменной рукой и обнимая её. Скалистые крутые склоны у подножия сменялись землей, перемешанной с оранжевым песком. Волны песка разносились ветром, ползли по земле, словно живые. Камни, спрятанные песком, то появлялись, то вновь укрывались им, поддаваясь воле всеобъемлющего ветра.

      Она не могла оторвать взгляд от того простора, что увидела. В пещерах такое не ощутить. Хотя она набредала и на совсем непомерно огромные пещеры. Но здесь все было иначе. Здесь все тонуло в неограниченном никакими стенами пространстве.

      Внезапно она почувствовала себя крохотной, слишком крохотной для этого мира. Вокруг не было никого. Только песок, камень и ветер. Нескончаемый ветер, разносящий свой гул по всей поверхности мира.

      Такое огромное пространство душило. Раньше, в пещерах, она была той, кто мог изменить всё вокруг одним движением ладони. Сейчас же – будь на ее руках даже пятьдесят колец вместо десяти, – она не смогла бы и на сантиметр передвинуть часть склона этой невероятно огромной горы или хребта.