Дитя Дэона. Анастасия Добрычева

с ее звонкого смеха.

      Вкусно пахло стружками и горячим маслом из-под лампы. Слышались смех детей, уже ждущих, когда Шир выйдет играть, и стук рабочих в шахтах.

      Мозолистая ладонь насыпала девочке в ладошку серебряную крошку. Голубые глаза пристально смотрели и улыбались своими серебристыми лучиками, тонущими в темном зрачке.

      – С днем явленья, утёнок. Давай скорее.

      Малышка со счастливой улыбкой на еще сонном лице крепко сжала вкусную свежую крошку. Она почувствовала, как приятными иголочками бежит энергия по телу, как покалывает разноцветными искрами на языке, как завиваются кольцами, золотясь, волосы от прилива энергии внутри. Захотелось смеяться. И она расхохоталась.

      Мама поцеловала ее в макушку и вдруг лукаво-серьезно взглянула в глубину голубых, широко распахнутых глаз:

      – Теперь я хочу кое-что показать. Ты совсем большая, теперь тебе пять. Показать?

      – Да!

      – Дай руку. Смотри внимательно.

      Одна ладонь нежно обхватила маленькую ладошку, вторая ладонь прикоснулась к тумбочке, стоявшей рядом. Голубые нити энергии потянулись по мебели, полу, потолку… пальцы неподвижно и как будто бы сосредоточенно лежали на поверхности тумбочки. Голубые глаза пристально следили за девочкой.

      – Внимательно…

      Девочка не отрывала взгляда от ладони на тумбочке. Вдруг пальцы медленно стали отрываться от поверхности, но… нити энергии не истощались, не оборвались. Связь не была разорвана. И девочка с восторгом посмотрела в голубые глаза и звонко засмеялась.

      – Мама! Мам, как? Как ты это делаешь, мам? – девочка даже запрыгала на кровати от радости, неотрывно глядя на ладонь, от которой тянулись по воздуху энергетические потоки.

      Губы, через которые проходил взбухший, точно неровно сделанный шов на металле, шрам, искривились. Энергетические потоки погасли, ладонь безвольно упала на колени, а невысокая фигура ссутулилась.

      – Иди вперед. Иди к нему. – прозвучал ее очень далекий и тихий голос.

      Девочка сделала несколько шагов к выходу из комнаты и потянула фигуру за собой. Голубые глаза снова улыбнулись, и фигура выпустила ладошку из своих рук.

      Стало холодно…

      Комната вокруг стала рассыпаться в пыль и разлетаться по воздуху, погружая всё вокруг во мрак.

      – Мама!

      Девочка бросилась к невысокой фигуре, но и она исчезла в кромешной темноте, не оставив после себя ни следа.

      – Мама! Мам! – Ширри упала на колени и обхватила себя руками, спасаясь от холода. – Мамочка…

      «Нам пора уходить, Ширри», – голос Фиппа был каким-то инородным, незнакомым, и Ширри его не узнавала.

      Холод сковывал. Но еще больше сковывали воспоминания… ложные воспоминания.

      – Это ты сделал? – прошипела Ширри и почувствовала, как из ее рта вырвалось облачко пара. – Ты же говорил, что не будешь захватывать мое сознание… И тем более трогать мои воспоминания!

      «У меня не было выбора! Вы чуть не лишили нас жизни!» – Фип был в ярости, внутри он иголками катался