Стыд и Секс 2. Марк Довлатов

банан… Это какая-то экзотика… Море… Голубая лагуна… Пальмы. Мы голые.

      – Вот видишь: это и есть устойчивая ассоциация.

      – Ты знаешь, море меня всегда возбуждает. Это как бы предчувствие…

      – Удовольствия.

      – Да.

      – Что же тут странного. Вспомни, сколько раз ты в море кончала.

      – Мишка. Я с тобой и на парашюте кончала. Так мне теперь и на самолет возбуждаться?

      – Почему бы и нет. Самолет – это не только фаллический символ. Он несет тебя к морю, а море – это всегда счастье. Всеобъемлющее. Не только секс. Отпуск, солнце, соленая вода, вкусная еда. И воспоминание о том, что когда-то мы жили в море. И не было ни войн, ни политики, ни инфляции, ни голода и нищеты. И до 1984-го были еще миллионы лет.

      – Так я раньше была русалкой?

      – Ты была золотой рыбкой.

      – Ты думаешь?

      – Конечно. И сейчас по старой памяти исполняешь мои желания.

      – А ты? Кем ты был?

      – А я был осьминогом.

      – Ну он же некрасивый!

      – Ну и некрасивый. Зато у него восемь рук – чтоб тебя трогать за разные места.

      – И ты… эти руки… в меня засовывал?

      – Ну да.

      – И в попу.

      – И в попу.

      – Вот подлец ты осьминожий! Миллионы лет надо мной надругался!

      – Ну тебе же было приятно. Признайся.

      – Ну… было. Получается, что я тебя за миллионы лет не разлюбила?

      – Получается так.

      – А ты этим и пользуешься! Вгоняешь девочку в краску! Прям с утра. Два раза.

      – Белка. Ты, когда стыдишься, ты становишься такой красивой, такой возбудительной…

      – Правда?

      – Конечно.

      – А помнишь, ты меня на балконе имел. А внизу кто-то шел.

      – Так это public sex. Очень мощный возбудитель.

      – У тебя куда ни плюнь – одни возбудители кругом.

      – Так и есть. Все зависит от нашего сознания.

      – Так это твое сознание виновато, что ты меня в попу?

      – Ну да.

      – А зачем это ему?

      – То же самое преодоление запрета. Запретный плод…

      – А мне сладкого захотелось…

      – Скушай, маленькая, еще круассан. С шоколадом. Он, кстати, тоже приток эндорфинов вызывает.

      – Нельзя! В платья не буду влазить.

      – Да ерунда. Сожжешь потом калории. И через «нельзя» это будет вдвойне вкусно.

      Белка долила в чашки кофе и взяла второй круассан.

      – Такой ты у меня умный, Мишка. Все всегда мне можешь объяснить. Действительно, очень вкусно. Я себя иногда ощущаю конячкой, а ты поводьями мной управляешь.

      – А ты брыкаешь иногда.

      – Ну а как же. Ты что – хотел смирную клячу?

      – Да ни боже упаси. Мустанги, индейцы, ковбои… С детства любил.

      – Ага! Вот почему ты любишь меня по попе лупасить!

      – Ну, иногда лошадке полезно и кнута отведать – не без того.

      – Но ты же ее любишь? Лошадку свою.

      – Конечно.

      – Ой, а помнишь, ты в меня хвост вставлял? А по телеку как раз фильм про индейцев шел.

      – Помню. Ты кончила, когда из форта выстрелила пушка.

      – Чего