Спецзадание «Любовь». Агата Лав

коротко смеюсь, представляя себе эту картину.

      – Вот эта дверь. – Ксения обхватывает позолоченную ручку. – Я пойду потороплю кухню, чтобы не тянули с ужином.

      – Спасибо.

      Я захожу в спальню, щелкаю выключателем и пораженно выдыхаю. Комната по размеру напоминает целую квартиру, тут и мебели наберется на хорошую трешку. Я отмечаю большую кровать с балдахином, рядом с которой стоят кушетка и два кресла, чуть подальше устроена еще одна мягкая зона с камином, а с другой стороны вовсе поставили ванну.

      – Интересно, – произношу, обходя ванну посреди спальни.

      К счастью, привычная ванная комната здесь тоже есть. Я заглядываю за другую дверь и нахожу ее там. На то, чтобы принять душ, сил не нахожу. Я умываюсь, снимаю макияж и наношу на лицо крем, который первым попадается под руку. Целая горсть небольших тюбиков лежит в корзинке между раковинами.

      – Минутку, – отзываюсь, слыша стук в дверь.

      Я возвращаюсь в комнату с полотенцем в ладонях, которым промакиваю излишки крема. Тот оказался слишком жирным. Надо все-таки взять за правило сперва читать этикетки.

      – Обслуживание номеров, – сообщает смутно знакомый голос.

      Я не успеваю распахнуть дверь, ее толкают с той стороны без моей помощи.

      Черт.

      Я вижу перед собой Игоря Никольского. Он усмехается, замечая мое удивление, и буквально продавливает меня, чтобы войти внутрь. В его ладонях действительно зажат поднос с ужином.

      – От тебя вкусно пахнет. – Он задерживается и проводит лицом над моей головой, глубоко вдыхая. – Новые духи?

      – Крем.

      Я отступаю, сохраняя дистанцию между нашими телами. На это Никольский снова расслабленно усмехается, после чего направляется к моей кровати. Он ставит на нее поднос и падает рядом, сминая ряд декоративных подушек.

      – Так и будешь там стоять?

      Никольский подпирает ладонью голову, а второй рукой тянется к подносу. Он снимает крышку с тарелок, и я вижу на ней бутерброды с ресторанной сервировкой. Тонкие слайсы чего-то зеленого, художественные брызги соуса и крафтовый хлеб. На второй тарелке то ли пудинг, то ли запеканка. Но Никольский дотрагивается до небольших барных бутылочек. Он ловко подхватывает их, зажимая между пальцами, и встряхивает.

      – Отметим? – бросает он.

      – Что?

      – Ты классно выглядишь, – он за мгновение придумывает ответ. – Чем не повод? И на тебе короткая юбка…

      Его взгляд уплывает вниз, касаясь моих бедер. Я на нервах делаю шаг, попутно проклиная, что не успела переодеться после экспериментов стилиста.

      – По легенде я твоя сестра. Разве тебе можно заглядываться на мои ноги?

      – Я из порочной семьи, мне можно все.

      Никольский приподнимается, садясь, и криво улыбается мне.

      – Только мелкие люди бывают совершенно нормальными. Слышала такую фразу?

      – Нет, не слышала. – Я качаю головой.

      – Да иди сюда, я не кусаюсь.

      Он отсаживается подальше и ставит одну бутылочку на прикроватную тумбу. Со второй он срывает крышку,