Пропавший Бог. Фелиция Шай

тонкая бумага, разворачиваемая длинными пальцами Гавриила. Откашлявшись, он принялся зачитывать:

      – «Дорогие мои дети. Видимо, с Раем действительно всё настолько печально, что единственной вашей волей в эту ночь было то, чтобы я снова вернулся. Без этого конверт не открылся бы. Кто бы сейчас ни читал послание, знайте: я не просто так давал вам звания. Я знал, что в конечном итоге произойдёт сбой или вы вновь поругаетесь настолько, что не придёте к одному выводу. Мне страшно представить, что могло произойти в нашем уютном поднебесье, но, пожалуй, вы сами мне всё расскажете, когда придёт время. Выдавать своё месторасположение я не хочу: ваше сердце и душа меня найдут. Я могу забросить одну подсказку, которая может вам помочь в поисках. Возвращайтесь в Истинный Рай, в наш Родной дом. Двери будут открыты, стоит только вспомнить, как мы каждый вечер сидели за обеденным столом и в каком порядке ваши чаши наполнял нектар. Источник на заднем дворе пересох. Ждёт только вас. Прошу, поторопитесь, мне ужасно интересно узнать, что же произошло с моим творением, которое, вероятно, с треском рушится каждую новую секунду».

      Судьба

      – Управляешь тремя измерениями и не можешь усмирить своих мальчишек, – горько усмехнулась я, мягко кладя руки на плечи мужчины.

      Стоя позади кресла, в котором он сидел, пока разговаривал с братьями, я внимательно слушала и не вмешивалась. Сама такой сюжет прописала. Наверное, это одновременно и тяжело, и просто – быть писателем Вселенной. Я знаю всё, что произойдет в будущем, могу прописать каждому лично свою линию, увидеть его взлеты и падения, но вот единственный, кто всё так же не мог воспринять меня как данность – Бог.

      Мы появились с ним почти в одно время: я чуть раньше буквально на пару столетий. Голоса в голове только и успели, что нашептать предназначение, а после оставили совсем одну посреди Райского сада. Было страшно и непонятно, но со временем я наткнулась на маленький уютный домик, в котором лежала стопка листов и перо с чернилами.

      Я не понимала, что делать и как описывать события. Много раз терялась во времени, зачеркивала и переписывала, пока не поняла, что ошибок допустить не могу. Абсолютно всё, что напишу, исполнится в точности.

      Поначалу это казалось проклятием, ведь эти умения значили, что мне придётся прописывать всё: каждый день, каждую жизнь по отдельности. Но стоило людскому роду расселиться по всему земному шару, как я научилась писать сразу сотни и тысячи судеб, просто думая о них.

      Обычно приходилось сидеть в своём маленьком домике в Райском саду, никого не трогая и ни с кем не общаясь: все попросту боялись меня, а после Бог сам пришел. Предложил переселиться в дом с его сыновьями, которых он планировал отпустить в дальнейшее плавание самостоятельно, а самому ненадолго отдохнуть и понаблюдать за ними.

      – Отвали, – буркнул он, прикрывая глаза и тяжело вздыхая, – я слежу за смертными и знаю каждый их порок. Я вижу их насквозь и могу простить всё, пусть и бываю строг. Они пытаются разобраться в истории священных