Отдай мою жизнь. Егор Алексич

как раз стянул рабочий комбинезон и футболку и в одних трусах стоял у своего шкафчика. А долговязый парень рассматривал его татуировку.

      – Да так… – сказал Марат и сделал неопределенный жест рукой. Разговор пора было заканчивать. – Я пойду. Давай в следующий раз. Сегодня устал что-то.

      – Ну давай. – разочаровано протянул парень.

      Марат подходя к подъезду снова увидел одинокую детскую фигуру на лавочке. На этот раз он первый сказал:

      – Привет.

      – Привет. – ответила Вера. – Не обижайся, но мама мне вчера сказала, что разговаривать с незнакомыми людьми нельзя. Поэтому давай знакомиться. Меня зовут Вера.

      – М-м-м.. А-а-а… – Марат в ужасе понял, что не может произнести свое настоящее имя. – Тимур.

      – Матимур? – переспросила Вера. – Первый раз слышу такое имя. Но все равно, теперь мы знакомы, теперь можно разговаривать.

      Но Марат всё еще пытался произнести свое настоящее имя. Про себя у него получалось, а вот в слух он этого сказать не мог. Стоял и мычал, пытаясь разлепить рот правильным словом.

      – Эй, Матимур, с тобой всё в порядке? – спросила Вера. Её вдруг посетила мысль, что мама может была права, что запрещала общаться. Но у этого человека не было злобы в глазах, и он выбивался из придуманной ей системы злых мужчин и боящихся женщин. Он скорее относился к боящимся.

      – Просто Тимур. – Марат вытер вспотевший лоб. – У тебя бывало, что ты хочешь что-то сказать, но не можешь?

      – Конечно. Я вот гвардейцам всегда хочу сказать, что бы не кричали на маму. Но не могу, потому что они еще и штраф выпишут.

      – Штраф? – удивился Марат. – За что?

      – Неповиновение законному требованию и нарушение правил внутреннего распорядка. – четко произнесла Вера. – Да им и причины не нужны особо, у них план по нарушениям.

      – Какого распорядка? – переспросил Марат.

      – Внутреннего.

      – А это что?

      – Тимур, а ты прикалываешься на до мной что ли? – заулыбалась Вера.

      Марат понял, что второй раз за вечер наступил на те же грабли. Его незнание обычных для местного населения нюансов жизни выдает его. И ему вдруг почему-то захотелось хоть кому-то рассказать о том, что с ним произошло. То, что к местным гвардейцам обращаться не стоит, он уже понял. Посмотрев в коммуникаторе что такое «диссоциативное расстройство идентичности», он понял, что дорога к представителям закона ему закрыта, так как у них он уже числится шизиком. А то, что за ним ездит одна и та же машина уже много дней, провожая его на работу и домой, убедило его в словах «мы наблюдаем», сказанных ему на прощание человеком в сером. Не исключено, что и сейчас эта машина где-то рядом.

      – Если я тебе расскажу, почему я нифига не знаю, ты не поверишь. – сказал он. – Я даже не уверен, что смогу тебе это рассказать. Я даже имя свое выговорить не могу нормально.

      – Ну ты же уже выговорил один раз. – усомнилась Вера.

      – Это не мое имя.

      – А зачем тогда называться чужим именем?

      – Вынужден. Меня…

      – Ой, мама идет. Ну всё, я побегу