Зловещие предсказания. Софи Клеверли

с усмешкой смотрел на меня.

      Когда мы доехали, кабина затряслась и остановилась. Оливер открыл двери и, спотыкаясь, вышел на толстый ковёр, словно страдающий от морской болезни моряк, с облегчением ступивший на твёрдую землю. Мы вышли следом. Скелет радостно вилял хвостом.

      – Ко всему привыкаешь, – заметила Элени. – Но это просто спасение. Теперь намного легче передвигаться по театру. Я могу немного пройти с палкой, но эти лестницы… упасть – не встать.

      Надеюсь, её не нужно понимать буквально.

      Следуя за ними, мы подошли ещё к одному буфету слева и широко распахнутым двустворчатым дверям справа.

      – Зрительный зал, – небрежно обронил Нико, словно о каком-то пустяке.

      На самом деле всё было наоборот – зал поражал с первого взгляда.

      Для начала он был огромен. Мы вошли сзади, и перед нами простирались вниз ряды красных, обитых плюшем кресел, нетерпеливо ожидающих зрителей.

      В центре свисал огромный красный с золотом занавес, за которым эхом отражались голоса суетящихся рабочих сцены. По бокам сцену украшали деревянные панно с невероятно красивой окрашенной резьбой.

      На кремовом фоне виднелись славные сцены древнегреческой мифологии, знакомые мне из книг: Икар и Дедал с восковыми крыльями, главный из богов-олимпийцев Зевс, извергающий молнии, Персефона, держащая гранат, которым Аид связал её с царством мёртвых.

      Кое-где сохранились оттенки золотистой и небесно-голубой краски. По сравнению с остальным декором здесь его обновили недавно. В некоторых местах у карнизов откололись края или истёрлись спинки кресел, но панно обрело приличный вид.

      Оливер благоговейно озирался вокруг. Даже Скелет удивился.

      – Оливер, закрой рот, галка залетит, – поддразнила я, хотя сама обалдела не меньше.

      – Никогда не был в театре, – приглушённым голосом сообщил он, словно мы стояли в соборе. – Боже мой! Это великолепно!

      – Спасибо, – поблагодарила его довольная Элени. – Мама с папой трудились не покладая рук. Здание-то старое, сами понимаете. Нужен ремонт.

      Я взглянула наверх. Тыльную часть зала окаймляли три возносящихся в небеса балкона. Интересно бы постоять там, под потолком, где только низкий латунный барьер не даёт тебе улететь вниз. А посредине с потолка, сверкая бесчисленными подвесками, свисала огромная люстра, равной которой я не встречала.

      – В жизни не видел ничего подобного, – тем же зачарованным тоном произнёс Оливер.

      Я улыбнулась и погладила кресло перед собой, мягкий, пушистый бархат. Можно сесть в него и посмотреть представление. От этой мысли по спине побежали мурашки.

      – Нико, что ты говорил раньше… – начала я. – Про представление. Мы сможем увидеть леди Афину? Вряд ли у меня хватит денег на билеты…

      – Они всё равно распроданы, – пожал плечами он. – Но… у нас есть ложа, для семьи. – Он показал на один из небольших балкончиков перед сценой. – Вы можете сесть там.

      Вот теперь я уж точно остолбенела. Оливер толкнул меня локтем.

      – Вайолет, челюсть не потеряй, – поддразнил