Как с гуся вода. Татьяна Луганцева

откликнулся Всеволод.

      Снежана удивилась. «Боже, что он ест?! Что это за гадость?» – подумала она.

      Словно услышав ее немой вопрос, хозяин дома пояснил:

      – Я питаюсь только растительной пищей.

      – Вы вегетарианец? – откликнулась она, думая о другом.

      – Но не из-за убеждения, что убивать животных жалко. Я просто берегу свое здоровье, не засоряю организм трупным ядом, который, что бы там ни говорили, всё равно выделяется при гибели животных.

      «Почему-то я так и подумала», – вздохнула мысленно Снежана.

      – Но сегодня я сделаю исключение – ради тебя, дорогая. Дима принесет нам бутылку дорогого сухого красного вина.

      Официант, он же садовник, кивнул головой и куда- то направился, красиво и уверенно ступая.

      Всеволод перехватил мимолетный взгляд Снежаны.

      – Хорош, правда?

      – Простите? – смутилась она.

      – Да ладно извиняться! Дима прекрасен, как Аполлон, к тому же он обладает чертовским обаянием. Я редко беру в дом людей с улицы, но он сумел убедить меня, что он мне нужен. И вот он – в моем доме.

      – Он садовник? – уточнила Снежана.

      – Понимаю твою иронию… Этот парень больше похож на охранника или личного массажиста… но он действительно классный садовник. Я проверил его, он чист. А уж сколько он рассказал мне о растениях в этом зимнем саду! Я сразу ему поверил. У меня по всему дому цветы, бывшая жена развела. Выбросить жалко, а уход за ними нужен соответствующий, этим Дима и занимается. А теперь все же поговорим о вас…

* * *

      Снежана и сама не помнила, как она выдержала этот обед. Дима ненавязчиво, бесшумно и легко обслуживал их, а она несла какую-то чушь. О том, что у нее жизнь не сложилась из-за ее глупой мечты о единственном принце, о непростом детстве и несбывшихся амбициях. Всеволод спокойно слушал ее, изредка вставляя нейтральные комментарии. Затем они заговорили о Злате, ее успехах и о том, что беспокоило Снежану, а именно – об изоляции девочки от других детей.

      – Что случилось с ее матерью? – спросила она и испугалась, увидев как изменилось лицо Всеволода Владимировича.

      – Эта тема в нашем доме закрыта. Я прощаю тебя только потому, что ты этого не знала, – резко ответил он.

      – А может быть, наоборот… Поговорим об этом, и вы не будете так резко реагировать на вопросы о ней? – предположила она. – У меня ведь не праздный интерес. Я учитель и, надеюсь, друг вашей дочери, и мне эта информация необходима, чтобы лучше понять ее, – она словно оправдывалась, скребя вилкой по тарелке.

      Еда была ни сладкой, ни соленой – никакой, но ради соблюдения приличий Снежана всё же ела, Всеволод поглощал свои фальшивые котлеты с большим удовольствием. А вино оказалось очень хорошим.

      – От Златы вы всё равно ничего не узнаете. Она была слишком маленькой, чтобы что-то помнить по-настоящему, – вытер губы салфеткой Всеволод Владимирович.

      – Я бы у ребенка и не стала спрашивать об этом. Хотя она мне сама говорила, что помнит маму. Мама была очень красивая и добрая, и Злата ждет ее до сих пор… Не проще ли сказать