Компот из сладкой лжи. Маша Ловыгина

своими глазами увидеть место преступления!

      – Ну вы, конечно, придумали! – всплеснул руками капитан. – Если ехать, то только вечером. Там сейчас наши сотрудники работают, и ваше появление может только усугубить ситуацию, понимаете?

      – Да-да, вы абсолютно правы, – пробормотала она. Раздумывая, Надя прикусила костяшку указательного пальца, а затем развернулась и зашагала к пешеходному переходу.

      – Ну, ёлки-моталки! Надежда Николаевна, так мы за кофе, или как? – крикнул ей вдогонку Кораблев и, не дождавшись ответа, потрусил следом за ней.

      В ресторане «Бемоль» Надя была всего лишь раз на именинном фуршете своей подруги и бывшей однокурсницы. Именно там она впервые увидела Ржевского. Так сказать, сама судьба столкнула их лбами, чтобы позволить ей влюбиться в статного красавца без оглядки. А ведь поначалу она даже не хотела туда идти.

      Место это было дорогое, пафосное, с удобной парковкой, и занимало неприлично большую площадь. Офис «Рур, Чарушин и партнеры» тоже находился в центре, но ютился на втором этаже старого особнячка, в темном переулке, пропахшем кошками. Там даже снег лежал до начала мая. И когда вокруг уже вовсю желтела мать-и-мачеха, дворник Баир, напевая витиеватый восточный мотив, колотил металлическим прутом по слежавшемуся серому ледяному наросту.

      Все знали, что помещение являлось родовым гнездом Рура, которое он перевел в нежилое, оборудовав там офис, а сам жил в обычной квартире за пару кварталов. Он никогда не был женат, детей не имел, полностью сосредоточившись на своей работе. Партнеры по очереди дежурили в конторе, и только Рур и покойный отец Нади изо дня в день приходили на службу, чтобы контролировать процесс и держать дело на плаву.

      «Бемоль» встретил их прохладной тишиной и приятной девушкой-хостес на входе. При виде ее Кораблев вежливо расшаркался, но под мрачным взглядом Нади тут же сделал серьезное лицо. Они вошли в небольшой зал с кипенно-белыми скатертями и темно-зелеными бархатными портьерами. Банкетный зал, в котором, так сказать, свершилась судьба Наденьки, сейчас был закрыт.

      – Нам, пожалуйста, кофе и… – капитан выжидательно посмотрел на Чарушину.

      Надя подумала, вздохнула и отказалась – ни одно из пирожных не могло подсластить ту горечь, которая сейчас отравляла ей душу и кровь.

      Заняв место у окна, она огляделась и заметила трех мужчин, сидевших в противоположном углу. От остальных посетителей их должна была отделять резная ширма, но сейчас она была сдвинута, и Надя скривилась, узнав в одном из посетителей адвоката Половикова, которого, мягко говоря, недолюбливала.

      Кораблев перехватил ее взгляд и чуть склонился над столом:

      – Офигеть! Ну и ну! Вы узнали его?

      – Еще бы, – фыркнула она. – Роман Половиков собственной персоной. Тот еще тип. Самый настоящий черный живоглот, – Надя пошевелила пальцами, изображая холодного и скользкого морского гада.

      – Черный живоглот? – оторопел Денис, а когда отмер, незаметно показал пальцем на второго: – Нет-нет, того, который в очках.

      Надя скосила глаза. Напротив