Секретарша для Колдуна. Татьяна Серганова

ней ничего, совсем ничего.

      Вскочила и вновь подошла к зеркалу, всматриваясь в отражение, – хороша… как же я хороша. Глазки горят, на щеках румянец… Лешке понравится, я знаю. При мысли о нем щеки вспыхнули с новой силой, и я вновь села на кровать. Ну где же он, где?

      Шаги… медленно открывается дверь.

      В полумраке комнаты, освещенной только свечами, я увидела Алексея, он не спеша зашел и закрыл за собой дверь на замок.

      Глупый… нам никто не помешает этой ночью…

      На нем лишь темный мягкий халат.

      Я с трудом перевела дыхание, отчетливо осознавая, что под халатом ничего нет.

      – Ведьмочка, – Алексей улыбнулся и, совершенно не стесняясь, развязал пояс. Халат упал вниз, под ним действительно ничего не было.

      Колдун дал мне время полюбоваться им, оценить, запомнить, насладиться мгновением.

      И я смотрела.

      Мой взгляд медленно спускался по его телу сверху вниз, на мгновение застыл на восставшей плоти… и опустился ниже. Из последних сил старалась не облизнуться. Этой ночью он принадлежит мне.

      Осмотр закончен.

      Я встала с кровати, медленно сняла через голову свою рубашку и откинула в сторону.

      Его очередь смотреть, оценивать… восхищаться.

      Я словно чувствовала его взгляд на себе, как невесомое прикосновение. Чувствовала, как он осматривает меня, миллиметр за миллиметром, и ждала. Мурашки бегали по телу, соски превратились в маленькие горошинки, а дыхание невольно участилось.

      – Ведьма, – тихо произнес он, и его голос стал совсем хриплым от желания. Это возбуждало еще больше.

      Быстрое движение, и колдун уже рядом со мной, он прижал меня к себе до такой степени, что трудно дышать, впился в губы страстным, голодным поцелуем. Мы целовались как ненормальные, лихорадочно гладили и ласкали друг друга руками. Как же это здорово – знать, что между нами больше нет запретов, что теперь можно все.

      Леша уложил меня на мягкие простыни и застыл на мгновение на вытянутых руках, жадно вглядываясь в лицо. Карие глаза стали совсем черными, опасными.

      Страстный поцелуй в губы лишил мыслей и заставил выгнуться от желания.

      А потом его губы опустились ниже и начали покрывать поцелуями грудь, слегка прикусили горошинку соска, затем втянули его в рот. В это время его вторая рука сжимала другую грудь, перекатывая вершинку между пальцами. И каждое прикосновение лишало разума и заставляло жалобно постанывать, сжав простыни в руках.

      Между ног стало влажно и горячо, я рефлекторно попыталась сжать бедра, но не получилось. А жар с каждой секундой становился все ощутимее, и я стала тереться о Лешино бедро, чтобы хоть как-то унять его.

      Лешка смеялся… тихо, едва слышно… и каждый звук его голоса набатом бился в моей голове.

      Его губы оставили в покое мою грудь и опустились ниже, опалили дыханием живот, а потом скользнули еще ниже. Я знала, что должно произойти, но знать – это одно, а чувствовать – совсем другое.

      Резким рывком он стянул меня на край кровати,