Побег из детства. Likastark Likastark

стала просить мать не бить меня. Мама отвернулась всего на секунду, я открыла дверь и выбежала в подъезд. Спускаясь по ступенькам, я слышала, как мама что-то кричала, но я не могла разобрать ее слов. Оказавшись на улице, я сразу помчалась к Веронике.

      Подруга открыла не сразу. Я уже начала думать, что идти мне больше некуда.

      – О, какие люди и без охраны, – Вероника показалась с полотенцем на голове.

      – Я у тебя пересижу? Мать просто в бешенстве. Убьет еще ненароком.

      – Посиди, – подруга достала сигарету, подошла к открытому окну и закурила.

      Вероника была единственной, кто никогда не лез в чужие дела. Она никогда не спрашивала, что случилось или почему ты повела себя так, а не иначе. Она всегда говорила: человек захочет, сам расскажет. Чем она мне и нравилась, в этом мы с ней были похожи. Я в принципе не любила расспросы, а навязчивость вообще могла обрубить дружбу на корню.

      – Налей мне того вина, – я лежала на мягкой и очень просторной кровати. «Вот бы у меня была такая».

      Вероника молча достала бутылку из шкафа.

      – Ты куда? – Я приподнялась на локтях, заметив, что она собирается выйти из комнаты.

      – Так принесу бокалы.

      – Ой, не надо, – я открутила крышку и сделала несколько больших глотков прямо из бутылки.

      – Ого! Ну ладно, так еще веселее, – Вероника потерла ладошки. Взяв у меня бутылку, она так же, как и я, отпила несколько глотков.

      – Курить будешь? – протянув мне уже вторую свою сигарету, спросила подруга.

      – Фу, убери это.

      Я периодически курила, но чаще всего дым сигарет меня раздражал.

      Попивая вино, мы включили музыку и, передавая друг другу бутылку, орали знакомые песни, доносившиеся из динамика. Я прыгала по кровати и использовала бутылку в качестве микрофона, чем вызывала смех у Вероники.

      Выпив первую бутылку, подруга распечатала другую. Мы убавили музыку и принялись перемывать косточки своим подругам.

      – Катька такая заносчивая, – заплетающимся языком сказала я.

      – Точно!

      – Полежать хочется, – зевнув, я свернулась калачиком на кровати, как только мы допили вторую бутылку.

      – И я полежу.

      Комната начала вертеться. «Какое гадкое состояние, никогда больше не буду пить».

      – Мне так плохо, все кружится, – пожаловалась я Веронике.

      – Повернись на другой бок.

      По совету подруги, я перевернулась на левый бок. Комната тут же перестала двигаться и, закрыв глаза, я уснула.

      ***

      Яркое солнце светило прямо в лицо. Прикрывая глаза ладошкой, я осмотрелась. «Черт! Теперь меня точно грохнут». Я присела, Вероники рядом не было.

      – Пап, ну не злись, – послышалось из глубины квартиры.

      «Мне еще встречи с ее отцом не хватало! Еще и в таком виде!». Подойдя к трельяжу, я расчесала волосы и протерла лицо ватным диском, предварительно смоченным тоником. «Грязная, как поросенок», – я разглядывала использованный ватный диск.

      – Отец недоволен, – вошедшая в комнату Вероника развела руками.

      – Да, я понимаю. Мне