Черный квадрат. Мои философские размышления здесь на Камчатке. Том 1. Александр Северодонецкий

это великое, да поистине величайшее и наверное единственное в Мире творение нашего Великого Господа Бога, чем не восхищаться нам ведь никак нельзя, невзирая на их показную для кого-то всё таки всю их тех венер девственную откровенную для кого-то наготу, показывающую то полное поистине божественное совершенство их совершенных тел, предназначенных, чтобы в очередной раз дать миру своё и любви их с Адамом новое творение и пусть то будет не христианская Мария, и путь то будет не сам Господь Бог, рожденный ею и добавить ведь уже ничего там нельзя к тому творению художника, говорящего с нами из глубины веков. И добавить ведь уже ничего там нельзя ни самому художнику, ни тем более самому Творцу, так как у настоящего совершенства нет никаких видимых его границ и даже осязаемых руками моими пределов, как и у самой нашей Вселенной, которая как бы в никуда и каждодневно невероятно быстро расширяется, но никогда она не достигнет того конечного её предела, где уж будет настоящий конец тому убыстренному расширению её буквально в бездну, так как с других участков её она в то же самоё время наполняется и самой, но уже новой материей и еще особым идущим издали излучением, которое мы, может быть, и не видим, но уж точно мы ощущаем его ежеминутно и ежечасно – это точно и наверняка.

      Да, и вот в Третьяковке долго я стою у того же Александра Иванова и вижу, что в его божественном «Явлении Христа народу. Явлении Мессии», писанном им с 1837 по 1857 год, почти двадцать лет, нет ведь ни одной настоящей обнаженной мадонны и даже тех для кого-то и в чем-то как бы еще и бесстыжих венер, а только в центре выходящий из мрака небес он Вседержитель – Иисус Христос с вознесенными к небу руками, с ниспадающим одеянием на нём. А может, и к мысли людей руками вознесенными его, и как бы, показывающему тому только его народу, куда он со временем сам из праха земного легко вознесется, а уж оттуда, как и у здешних камчатских народов – коряков, чукчей, олюторов (алюторов), нымылан, эвенов, лауроветлан, будет каждый зреть, как живут все земляне, в том числе, и все мы, как мы соблюдаем здесь на Земле все заповеди Господа нашего могучего и нашего всесильного Иисуса Христа. И тот, взметнувшийся ввысь жест его божественных рук он на раз затмевает в моём сознании и чью-то неприкрытую, рваными одеждами удивительную по своей божественной природе естественную их нисколько не эротическую юную и не очень девственную наготу. Да и нисколько не интересна мне она их та полная нагота, и даже обнаженность при мыслях о самом Великом Боге нашем, при мыслях моих об самом творце и об моём Иисусе Христе и его великом подвиге по нашему долгому созиданию и по его долгому творению моему. А вижу теперь я и сейчас только народный покорный и еще их полностью завороженный, увиденными ими явлении именно к ним и сейчас идущего по пяди землице нашей с тех необозримых другими небес Иисуса Христа, и их остановленный на мгновение завороженный взгляд, направлен именно на него, и еще на их единственного Мессию. И он этот их застывший взгляд говорит мне, что вся их воля, после такого