Русская княжна Мария. Рукопись Платона. Андрей Воронин

бы в гостях у пана Понятовского и не встретился бы там с веселым тевтоном. Если бы за столом было выпито немного меньше вина и разговор пошел по иному руслу – словом, если бы хоть один из тысячи пустяков повернулся не так, а чуточку иначе, Вацлав Огинский ни за что не оказался бы в Смоленске в тот самый день, когда княжна Мария Андреевна Вязмитинова осматривала свой новый городской дом.

      Мария Андреевна покидала город в состоянии деловитой озабоченности. Дела эти, даже самые сложные, не вызывали у нее растерянности и испуга – она привыкла к самостоятельности и управлялась со своими имениями на удивление ловко. Теперь она окончательно поняла простую истину: ежели ты делаешь дело, то результат твоей работы зависит только от тебя. Сделаешь хорошо – будет хорошо, сделаешь дурно – дурно и получится. Посему голова у княжны была забита множеством расчетов, производившихся одновременно: шпалеры, мебель, обивка, оконные стекла, зеркала, посуда, гвозди, работники, свечи – словом, все, без чего дом не дом, а просто кирпичная коробка, подвергалось сейчас учету и оценке. Процесс этот, знакомый каждой настоящей хозяйке, настолько увлек княжну, что она не заметила, как ее карета миновала городскую заставу и выкатилась в чистое поле.

      По всему выходило, что княжне придется на время переехать из деревни в город, чтобы самолично руководить отделкой дома, проверять счета и спорить с вороватыми приказчиками из мануфактурных лабазов. Перспектива эта не вызывала у нее энтузиазма; впрочем, хозяйство в ее загородных имениях давно было отлажено, как швейцарские часы, и не требовало ее постоянного присутствия. Этого нельзя было сказать о ее смоленском доме, который пока что представлял собою пустую коробку, красивую снаружи и совершенно безликую внутри. «Так тому и быть, – решила Мария Андреевна. – Уж коли я затеяла эту стройку, так надобно закончить ее как подобает, чтобы не стыдно было гостей принять».

      Красный шар закатного солнца медленно садился у нее за спиной, и, когда дорога сворачивала, огибая очередной пригорок, косые лучи ударяли то в правое, то в левое окошко кареты, золотя осевшую на стеклах дорожную пыль. На вершине одного из пригорков княжна зачем-то обернулась и через запыленное заднее окошко увидела какой-то экипаж, ехавший далеко позади в одном с нею направлении. Отсюда он казался черной букашкой, ползущей по медной холмистой равнине. Марии Андреевне даже не удалось разобрать, что это такое – помещичья коляска или крестьянская подвода. Она тут же забыла о незнакомом экипаже, снова погрузившись в расчеты и планы. Ей подумалось, что нужно сыскать хорошего живописца и попросить его сделать увеличенную копию с портрета князя Александра Николаевича. Мария Андреевна придумала повесить большую, во весь рост, копию портрета в прихожей городского дома как раз напротив парадного входа, где обыкновенно вешают зеркало, с тем, чтобы всякий, кто войдет в дом, сразу же понимал, куда он пришел и какие здесь заведены порядки.

      «Да, – решила она, – это я здорово придумала. Только где же его взять,