Я не якудза. Gokudo Yakudzaki

у меня. На улице, особенно ночью, не безопасно.

      – Да, конечно, – отец кинул тряпку на стул.

      Они долго разговаривали с моим отцом, Тадамаса хвастался своими достижениями в медицине. Мой отец хотел такого сына, как он. Видимо, такая дочь, как я, никого не устраивает. Отец всегда кричит и поколачивает меня за любую провинность. Это неприятно, но терпимо.

      Пока Тадамаса разговаривал с моим отцом, я успела разглядеть его. На нём была белая футболка, сверху оранжевая куртка, брюки были серого цвета, как и туфли. На шее висела толстая серебряная цепь. В левом ухе были две серьги. Слегка удлинённая чёлка скрывала его длинные и густые брови. Его лицо было асимметричное и гладко бритое, без царапин и прыщей. Кожа была бледно – жёлтая, с розовым оттенком. Жизнерадостный и добрый взгляд, никогда не выдаст того, что он сын свирепого и безжалостного якудза. У Тадамасы привлекательная внешность, яркие и чёткие губы, они всегда были мягкие и пухлые на вид.

      Рот был средний, на его лице он был свежий и идеально вписывался. Тадамаса говорил тихо, но в то же время проскальзывал бас. Когда он улыбнулся, я увидела его ровные и белые зубы. Они делали его улыбку щедрой и выразительной. Глаза агатового цвета были яркими и мерцали, словно две звезды. У него была продолговатая форма глаз, веко не так сильно нависало над его глазами. Взгляд всегда был понимающий и смелый. Сдержанность так же присутствовала в них. Нос Тадамасы был ровный, с тонкой и аккуратной переносицей. Его квадратный подбородок не был похож на исконно – японский. Парень был выше меня на двадцать сантиметров (возможно и больше), его плечи были широкие, телосложение, как у спортсмена. Широкая грудь дала мне понять, что он часто посещает спортзал. Несмотря на это, у Тадамасы были длинные аристократические пальцы.

      После разговора с моим отцом, он вежливо поклонился. И пошёл к выходу. У него была лёгкая и ровная походка.

      – Тадамаса, – крикнул мой отец. – Прогуляйся с Тихиро.

      – С удовольствием.

      – Верни её до десяти вечера, в противном случае…

      – Этого не случится.

      – Я запомнил.

      Мы снова сели в его автомибиль. Пристегнув ремень, я посмотрела на кадык Тадамасы. Не знаю почему, но эта часть тела всегда волновала меня. Возможно, это связано с тем, что с помощью этой "косточки в горле", я определяла эмоциональное состояние своего отца. И, соответственно, вела себя иначе.

      – Хочешь в школу? – Прозвучал живой голос Тадамасы.

      – Нет.

      – Почему?

      – Я там никого не знаю. Мне не интересно.

      – В институте будет сложнее. Нужно научиться общаться с ровесниками. Это же психология. Если не будет общения, ты сойдёшь с ума.

      – Я уже сумасшедшая.

      – Тихиро, я противен тебе?

      – Ты привлекательный, но не мой.

      – Почему?

      – Эта ненависть к тебе, если бы всё было бы иначе, но так не будет. Мой отец привил неприязнь к тебе. Ты всегда лучший, а я мусор. Он унижает меня, потому что я женщина. Как же я устала, – я закрыла ладонями лицо. – Все надоели.

      – Тебе нужно быть в обществе, тогда…

      – Ты ничего не понимаешь.

      – Понимаю.

      – Зачем