Под ударом. Александр Афанасьев

      – Правильно выслали. Пусть там и воняют. А ты что думаешь?

      …

      – Капитан, эй!

      Николай посмотрел на спрашивающего.

      – Ничего я не думаю.

      Встал и вышел.

      …

      В тамбуре было холодно, из перехода – дул ветер. В вагоне курить запрещалось, потому все ходили в тамбур.

      Николай курить не стал. Просто стоял и смотрел в окно.

      Хлябнула дверь. Кто-то еще вошел. Николай обернулся, увидел незнакомого капитана. В возрасте – то есть, из тех капитанов, которые никогда не станут майорами. А отправили его в ЗГВ – перед пенсией, чтобы подзаработал.

      Пожалели…

      – Не куришь? Молодец…

      Николай ничего не ответил.

      Капитан закурил. Затянулся, сбросил пепел в пепельницу из консервной банки из-под кильки в томате. В Афганистане ее называли «красная рыба», она вызывала тяжелую изжогу и всем надоела до тошноты.

      – В штаб или в дивизию?

      – Простите?

      – Штабной или в дивизию поедешь?

      – Пока к штабу, там решат. Водитель я.

      – Водитель – это хорошо. И то, что не куришь – тоже хорошо.

      …

      – Николай…

      Николай не обернулся.

      – Выходи не первым. На перроне задержись, к тебе человек подойдет. Вы знакомы. Он все объяснит.

      Хлопнула дверь.

      …

      Через Польшу шли в основном ночью. Рано утром – встали на каком-то полустанке, непонятно почему. Из мужиков, кто уже проснулся – потянулись покурить. Полустанок был в каком-то польском городе, небольшом. Было видно, что город, в основном, сельскохозяйственный. Бросалось в глаза, какие большие участки у домов, больше пятидесяти соток, наверное. На некоторых работали крестьяне, тарахтел маленький трактор.

      Николай прислушался.

      – Здесь колхозов нет почти, не создавали. Есть что-то вроде совхозов, но в основном земля у крестьян вся. Потому и в магазинах не шаром покати, как у нас.

      – А говорят, плохо все у них.

      – Ты больше слушай! Я у них служил тут. Уж чего – чего, а жратвы-то в магазинах у них всегда хватало. Не то, чтобы шиковали – но и так как у нас, за курицей очередь, а мясо только по праздникам – нет такого. Тут еще в основном страна-то сельская, у многих родственники в деревне, а держат они скотины больше чем у нас. По две-три коровы у многих… В костёлы все ходят, тут религию не запрещали 16 , в субботу на улицах пусто утром – все в костел ушли. И ненавидят нас…

      – За что?

      – За то, что русские. Ты не верь тому, что говорится, про пролетарский интернационализм. Для поляка любой русский – враг, нас ненавидят все, от детей и до глубоких стариков. Начнись война, они нам в спину стрелять будут…

      Да уж. И зачем мы тут стоим, спрашивается?

      Свистнул тепловоз. Народ потянулся к вагонам, гася сигареты…

      …

      Второй раз встали уже на территории ГДР. Николай снова вышел и глянув в голову состава, не смог сдержать удивления.

      О как!

      Вагоны

16

Это не совсем так. ПОРП – польская рабочая партия – с 1945 года вела активную и во многом безрезультатную борьбу с католичеством. В этой борьбе поднялся в частности Кароль Войтыла – будущий Иоанн Павел II. Существовал такой город – Гута Сталова, который строился как образцовый коммунистический город с нуля и там не было костёла. Костёл были вынуждены поставить после двадцати лет борьбы. Видимо, в немалой степени сыграла тут роль позиция самой католической церкви, и то что она была лишь частью большого католичества и не пошла на соглашательство с властью.