Ночь накануне. Уэнди Уокер

– и Джо, который жил выше по улице до старших классов, пока не переехал с семьей поближе к центру.

      И ничего не говорила о том, почему не возвращалась сюда все эти годы.

      Меня нет в социальных сетях и никогда там не было, так что навряд ли он сможет что-либо проверить. Я не назвала своей настоящей фамилии. Лохнер. В «Гугле» до сих пор можно найти Лору Лохнер и то, что она совершила – или же нет: за все эти годы там так и не пришли к однозначному мнению. С самого своего отъезда я пользуюсь девичьей фамилией матери. Харт.[5] Лора Харт. Иронично, не правда ли? Называться так после того, как собственное было разбито.

      Недомолвки – не ложь.

      Роузи взяла фамилию Джо – Ферроу, так что во всем Коннектикуте не осталось ни одного Лохнера из нашего клана.

      Я сказала ему, что приеду на минивэне сестры. Голубом. Унизительно. Я ищу новую машину, просто в последнее время была слишком занята.

      В дверь стучат. Я открываю и вижу смущенного Джо. Вернувшись из адвокатской конторы, он так и не переодел костюм, только ослабил узел на галстуке и расстегнул воротник. В Джо почти два метра роста, и он, если только не согнется в три погибели, едва видит, что происходит за дверным проемом. Животик нависает над ставшим слишком тесным поясом брюк. И несмотря на это, Джо по-прежнему остается привлекательным.

      – Я должен уговорить тебя надеть платье, – он выдавливает это из себя с таким видом, словно одно упоминание женской одежды лишает его яиц.

      Снизу ему вторит голос жены:

      – Да надень ты уже это чертово платье! Вот то самое, которое я дала тебе!

      Джо улыбается и вручает мне стакан бурбона, который прикрывал ладонью:

      – Ну и горластая же она! Сынку, черт возьми, теперь до утра не заснуть.

      На губах расплывается улыбка, хотя хочется плакать. Джо боготворит мою сестру. Она – его. И они оба обожают Мейсона. Любовь, любовь, любовь. Любовь окружает меня со всех сторон, заставляя сожалеть о том, что я так долго жила вдали от родных. И она же напоминает, почему так вышло. Любовь живет здесь, постоянно оставаясь недоступной для меня.

      Делаю маленький глоток бурбона.

      – Да уж, так ведь и было предопределено, верно? Ты женился на одной из Лохнер, – констатирую я.

      Джо закатывает глаза и качает головой:

      – Я в курсе. Уже поздно давать задний ход?

      – Вроде того.

      Джо вздыхает, бегло взглянув на наряд, висящий на душевой перекладине:

      – Хорошо. Просто надень его. А этот парень… Лучше бы ему не оказаться мерзавцем, или я так надеру ему задницу…

      Я киваю:

      – Будет исполнено. Надеть платье. Надрать задницу.

      Он продолжает, и тут я перестаю улыбаться:

      – Ты уверена, что готова к новому роману?

      Я вернулась обратно после расставания – это все, что им известно. Рассказать остальное не хватило мужества. Они рады моему возвращению. По-настоящему рады. И я боюсь встревожить и расстроить родных людей, открывая им очередную дурную главу своей жизни. И тот факт, что они не наседают с расспросами, лишь

5

Харт или англ. Heart – сердце.