От любви до ненависти и обратно. Вета Маркова

задаю следующий вопрос.

      Внутренне я готов к тому, что пошлёт меня сейчас Лера и права будет. Не имею права я на эти вопросы. Кто я такой, чтобы в душу к ней заглядывать, да ещё и копаться в ней.

      – Нет. Раньше любила, сейчас уже нет, – еле слышно отвечает она, и столько боли и отчаяния в этих словах, что у меня внутри всё скручивать начинает от жалости. – Иногда кажется, что теперь я его ненавижу.

      От слов этих на сердце у меня бальзам разливается. Чтобы не случилось, она моей будет. Но наглый мозг спрашивает:

      – Тогда зачем живёшь с ним?

      Я не хотел задавать этот вопрос. Это совсем не моё дело. Но как-то само получилось.

      – Он не отпустит. Он собственник. Я после рождения Мирона уйти пыталась, но он домой вернул. Наказал… Не бьёт и то хорошо.

      Последние слова звучат совсем обречённо, а я её мужа уже придушить хочу. Даже знать не хочу, как наказывал. А Лера вдруг просит:

      – Больше ничего не спрашивайте, полковник, не отвечу, – и очередную слезинку смахивает.

      Делаю шаг к ней и резко разворачиваю на сто восемьдесят, её аж пошатнуло, но я держу за плечи и в глаза её смотрю, а там такое, такой коктейль из боли, страха и обречённости, что удавиться хочется.

      Прижимаю её к себе, а она даже не сопротивляется, покорно стоит рядом, только замерла. А меня колбасить начинает не по-детски. Мне её поцеловать хочется, но боюсь, вдруг оттолкнёт. Лерка голову поднимает и на меня смотрит, я уже терпеть не могу, наклоняюсь и касаюсь её нежных слегка припухлых губ. Вначале несколькими короткими поцелуями, а потом, поняв, что не сопротивляется, сминаю их и пробую на вкус. Она отвечает на поцелуй, но не смело, словно боится чего-то.

      – Не бойся, маленькая, я не обижу, – выдыхаю в губы. – Мне тебя защитить хочется, – и снова целую.

      Поцелуй такой сладкий, в жизни так не целовал. Обычно я не сдержан и напорист, а с ней так не хочу. Лера аккуратно отталкивает меня:

      – Не надо, Андрей, так больше делать не надо. Только больно друг другу сделаем. Муж развод всё равно не даст, а мне только хуже будет, да и мальчишкам тоже. Он за моё непослушание на них отыгрывается, особенно на Мироне. Дима не хотел второго ребёнка, на аборте настаивал. Я не смогла убить кроху, не послушалась мужа и родила, теперь он Мирона практически не замечает. Всячески мне показывая на мою ошибку и непослушание напоминая.

      Лера говорит, а во мне узлы тугие завязываются, тело на части рвёт от боли. Маленькая, моя маленькая, я обязан ей помочь. Хотя сам ещё не понимаю каким образом…

      Слышу, как чьи-то босые ножки топают по коридору в нашем направлении и отпускаю Леру из объятий. Знаю, она не хочет, чтобы дети нас видели вместе.

      Дверь приоткрывается и появляется Мирон.

      – Мир, солнышко, ты выспался? – Лерка нежно целует сынишку и поднимает на руки.

      – Да. И хочу писать, – отвечает мальчишка и обвивает свою хрупкую маму ручками и ножками, целует в щеку. – Ты плачешь, мамочка? – спрашивает малыш.

      – Нет, мой маленький, ресничка в глаз попала, – оправдывается Лера.

      Они уходят, а я стою и смотрю