Дни поздней осени. Пушкин. 1833 год. Игорь Смольников

ть лет, в день лицейской годовщины собралось всего одиннадцать человек. Первый биограф Пушкина П.В. Анненков писал о том, последнем для поэта застолье: Пушкин «развернул лист бумаги, помолчал немного и только начал, при всеобщей тишине, свою удивительную строфу:

      Была пора: наш праздник молодой

      Сиял, шумел и розами венчался,

      как слёзы покатились из глаз его. Он положил бумагу на стол и отошёл в угол комнаты, на диван…»[1]

      Следующую годовщину, в 1837 году лицеисты отмечали без него…

      Судьба распорядилась так, что дважды в день лицейской годовщины Пушкин оказывался в нижегородском имении отца Большое Болдино.

      В 1830 году он заканчивал там последнюю, десятую главу романа «Евгений Онегин». Тогда же он её и сжёг: в ней речь шла о декабрьских событиях 1825 года.

      Пушкин оставил потомкам зашифрованный текст этой, крамольной для его времени главы. Она сохранилась в отрывках. А расшифровали их лишь в начале следующего, двадцатого столетия.

      Об этом дне 19 октября 1830 года и о том, как Пушкин зашифровывал и сжигал листы с текстом десятой главы, я в своё время написал новеллу. Она печаталась в моих книгах «Болдинская осень», «И с каждой осенью я расцветаю вновь…», «Годы и вёрсты Пушкина», а также в сборнике исторических повестей и рассказов «Опальный философ».

      Осень 1830 года была первой Болдинской. Она и через 200 лет поражает небывалым взлётом творчества.

      Значительную часть осени 1833 года Пушкин вновь проводит в Болдине.

      Они конгениальны, эти две осени, по творческому вдохновению, по напряжённости размышлений о прошлом и настоящем России, по силе и страсти личных переживаний. Упомяну в этой связи письма к Наталье Николаевне, которая стала его женой (о них в нашей книге особый разговор).

      Осенью тридцать третьего года он написал всего два стихотворения – «Когда б не смутное влеченье…» и «Осень». Первое имеет в черновике пометку – «1833, дорога, сентябрь». В черновике второго рядом с пятой строфой проставлена дата – «19 окт.».

      Картинам природы и двум-трём эпизодам деревенской жизни посвящены первые девять строф этого стихотворения. И хотя эти строфы по-пушкински выразительны, не в них заключена суть поэтического замысла. Она в другом. В чём же? Об этом мы тоже поговорим позже, в последней главе нашего повествования.

      А сейчас повторю: как это случалось уже не раз в октябрьские дни и особенно в день лицейской годовщины, давние и недавние события особенно остро занимали воображение Пушкина. «Минувшее проходит предо мною». Эти слова Пушкин вложил в уста своего персонажа, летописца Пимена, в трагедии «Борис Годунов».

      «Давно ль оно неслось, событий полно, волнуяся, как море-окиян?» И это голос самого Пушкина.

      Минувшее было неотвязным. Давнее и недавнее. То, что прошумело и в этом году, и год назад… И то, что будоражило совсем недавно, когда в сентябре он отправился в путешествие по местам пугачёвского бунта.

      В памяти оживали важные встречи, лица, разговоры. Всё, во что окунулся он во время путешествия в первый осенний месяц тридцать третьего года и что должно было обрести новую, неистребимую временем жизнь под его пером.

      Осень тридцать третьего года воистину была полна событий. О них и пойдёт разговор в этой книге.

      Часть первая

      В преддверии осени

      Императорский дворец на Каменном острове. Литография. 1820-е гг.

      Глава первая

      На Чёрной речке

      24 февраля 1831 года, вскоре после свадьбы Пушкин писал своему другу и помощнику в издательских и литературных делах П.А. Плетнёву: «Я женат – и счастлив; одно желание моё, чтоб ничего в жизни моей не изменилось – лучшего не дождусь. Это состояние для меня так ново, что, кажется, я переродился»[2].

      Семейное счастье долго не изменяло поэту. Правда, с каждым годом прибавлялись хлопоты, но это были хлопоты семейного человека.

      В мае 1832 года у Пушкиных родилась дочь Мария, в июле 1833 года сын Александр. Машка и Сашка – как называл их ласково и любовно Пушкин. Расходы на семью увеличивались.

      Ещ ё в письмах из Царского Села в первые месяцы семейной жизни можно услышать отголоски этих, начавшихся и уже не прекращавшихся до конца его дней денежных забот.

      Вот одно лишь место из письма П.В. Нащокину, ближайшему другу:

      «Мне совестно быть не аккуратным, но я совершенно расстроился: женясь, я думал издерживать втрое против прежнего, вышло вдесятеро. В Москве говорят, что я получаю 10000 жалованья, но я покамест не вижу ни полушки; если буду получать и 4000, так и то слава Богу».

      Жалованье, о котором он упоминает, связано было с определением его в Коллегию иностранных дел. Пушкин, однако, пошёл на это не только из-за денег, а из-за возможности получить доступ в государственные архивы. «…Царь взял меня на службу, – объяснял он Плетнёву, – но не в канцелярскую, или придворную,

1

Примечания в конце книги.

2

Тексты произведений и писем А.С. Пушкина, кроме отдельно оговоренных случаев, цитируются по изданию: Пушкин А.С. Полное собрание сочинений: В 10 т. М.: Изд-во АН СССР, 1956–1958. Письма А.С. Пушкина Н.Н. Пушкиной цит. по: Пушкин А.С. Письма к жене. Л.: Наука, 1986. (Лит. памятники).