Провинциалки. Маро Линда

мою спутницу, казалось, будто бы она родилась из морской пены, как Афродита. Я как будто бы отождествлял Берту и море. Эта девочка мне совершенно непонятна, не от мира сего, как говорится.

      Берта шла от машины, снимая на ходу тесное, неудобное, мокрое от пота платье. Наконец, избавившись от него, она, нисколько не стесняясь, встала вполоборота и кинула его на какой-то торчащий из песка камень. Я издали сумел разглядеть ее небольшие округлости, на мгновение промелькнувшие перед моим взором. Еще пару мгновений – и она скрылась в волнах.

      Стоя, опираясь боком на крыло своего мерседеса, я вдруг вспомнил бывшую жену Софью. Она ведь тоже родом из России, однако, не была столь манерна и женственна, как Берта, да и ее подруги тоже были какие-то простые, обычные, пресные женщины, в которых не было ничего такого, за что можно зацепиться, чем можно увлечься. Они всегда были понятны и сразу рассказывали о себе совершенно все, как будто на собеседовании. А эта девушка – нет. Она ничего не говорила, она оставалась тайной, она была соткана из загадок и интриг. «Чтобы понять ее хотя бы наполовину, – думал я, – мне понадобилась бы целая жизнь».

      Помнится, давно Софья, с которой я встречался около года, знал ее поступки наперед, предсказывал, как поведет она себя в той или иной ситуации, которую, казалось, любил, сообщила мне, что ждет от меня ребенка. И я не испытал такого сладкого, щемящего счастья, какое испытываю сейчас. Ведь, естественно, когда тебя вовлекают в брак поневоле, из-за каких-то обстоятельств, сразу складывается такое обидное непонятное чувство, словно бы тебя туда затащили насильно…

      Мои раздумья остановил образ мерцающей нимфы, будто бы плывущей над волнами. Мне нравилось обожествлять ее. Она выходила из пены морской плавно, медлительно, томно. Палящее солнце заливало ее идеальное тело, каждой клеточкой соприкасавшееся с этим диким пейзажем. Лучи играли на рыжевато-блондинистых, светящихся ярким пламенем, волнистым мокрым волосам, поглаживали возбужденную от прохладной воды, совершенную голую грудь. Капли морской соленой воды, стекая с пышных волос, медленно скатывались по шее, груди, торчащим от свежести соскам, катились по линии плоского загорелого живота, игриво попадая под белые мокрые трусики. Я словно сходил с ума от ее скрытой, но в то же время такой откровенной сексуальности. Она виновато улыбнулась мне, прикрыла грудь рукой. Взяв платье, повернулась спиной и неловким движением, с большим трудом натянула его на мокрое тело до линии трусиков. После, довольная, устремилась ко мне. Она любила нравиться мужчинам и умела это делать. Да, дразнила она меня нарочно. Это ощутимо.

      – Как прекрасно! Как я теперь бодро себя чувствую! – щебетала она, выжимая бантики по краям трусиков.

      Я смотрел на нее и удивлялся, насколько просто она ведет себя со мной. Это показалось мне таким необычным. Я невольно проскользил по ней взглядом, случайно заметив, что под мокрыми белыми трусиками просвечивается в глубине тонкая естественная полосочка. Однако пришлось моментально отвести взгляд и направиться