1000 миль на байдарке «Роб Рой». По рекам и озерам Европы. Джон Макгрегор

Маастрихт, по старинке считающийся одним из самых укрепленных городов в Европе. Да, век назад эти высокие стены были неприступны, но тогда не было пушек Армстронга-Уитворта.

      Приближаясь к городу уже ночью, мы видели, что река хороша и течет быстро – и все! Никаких огней. Выйдя из-за деревьев, мы оказались посреди города, но где же дома? Не видно ни окон, ни светильников, ни даже свечи. Реку окружали высокие каменные набережные, и мы не могли найти ни ворот, ни гавани, хотя один из нас внимательно осматривал правую сторону, а другой осторожно пробирался по левой стороне этого столь странного места.

      Ни торговли, ни лодок – только канал среди старой полуразрушенной крепости с негостеприимными глухими кирпичными стенами вокруг. Вскоре мы подошли к мосту, нависшему в темноте над головой, и тут наше прибытие было встречено градом безжалостно стучавших по хрупким лодкам камней, которые швыряли несколько парней-голландцев.

      Повернув назад вверх по течению и получше осмотревшись, мы нашли место, где можно было уцепиться за стену, которая здесь была разрушена и немного наклонена из-за обломков. Ничего не оставалось делать, как тащить лодки целиком через эту «фортификацию» и нести их в сонный город.

      Появился охранник городской таможни. Свет его фонаря упал на двух худых мужчин в сером, несших, как ему наверное показалось, пару длинных гробов. К счастью, он оказался человеком благоразумным: хоть и удивился, но повел нас по темным пустынным улицам к отелю.

      На следующий день наши байдарки поехали в телеге на железнодорожную станцию, где тоже произвели впечатление. Как мы ни доказывали, что байдарки должны ехать в качестве багажа, носильщики были непреклонны и отказывались нести их в багажный вагон. И вдруг произошла внезапная перемена: они бросились к нам, схватили брошенные лодки, побежали с ними к багажному вагону, втолкнули внутрь и захлопнули двери. Свисток, и поезд тронулся.

      – Знаете ли вы, почему они уступили так внезапно? – спросил вошедший в вагон вместе с нами голландец, который мог говорить по-английски. Конечно, мы не имели понятия.

      – Потому что я сказал им, что один из вас сын премьер-министра, а другой – сын лорда Рассела!

      В Ахене нужно было сделать пересадку на Кельн, и тут после упорной борьбы нам едва не пришлось сдать лодки на товарный поезд, который «может быть, пойдет завтра». Багажный суперинтендант ухватился за наши лодки как за собственный приз, но упивался своей властью слишком громко: пришел начальник перевозок, выслушал и спокойно заказал специальный крытый вагон, даже не потребовав добавочной платы.4

      Желая после дороги побыть в тишине, мы отправились в Бель-Вю в Дейце, что напротив Кельна, но там устроило свое празднество Певческое общество – пели и выпивали они вовсю, просто неимоверно.

      На следующий день, в воскресенье, в этом же тихом Дейце проходил Schutzen Fest, стрелковый фестиваль. Самого меткого стрелка возили в открытой

4

Это исключительный случай. Потом я отправил ему благодарственное письмо. Возражения против перевозки лодок багажом неудивительны: они неуклюжи и неудобны. Во Франции багажные вагоны короче, чем в других странах, и местные чиновники считают, что лодкам место в товарном поезде. В Германии проблем не было, в Швейцарии тоже. У нас в Англии железнодорожникам хватило здравого смысла заметить, что такой длинный легкий предмет можно без труда везти на крыше пассажирского вагона. Вероятно, железные дороги в каждой стране введут свои особые правила, когда окажется, что они подвергаются «морскому вторжению». В конце концов, иногда можно устраивать прогулки или осмотр достопримечательностей, пока лодка догоняет вас на медленном товарном поезде.