Имяславие. На юге России. Александр Радионов

по поручению Святейшего Синода, на основе заслушанных докладов архиепископов Антония и Никона, а также профессора Троицкого, составляет послание. Оно будет опубликовано 18 мая 1913 г. и в нём имяславцы обвинялись в обожествлении звуков и букв имени Бога: «Главное же, допускать (вместе с о. Булатовичем), что „самым звукам и буквам Имени Божия присуща благодать Божия“ или (в сущности, то же самое) что Бог нераздельно присущ Своему Имени – значит в конце концов ставить Бога в какую-то зависимость от человека, даже более: признавать прямо Его находящимся как бы в распоряжении человека. Стоит только человеку (хотя бы и без веры, хотя бы бессознательно) произнести Имя Божие, и Бог как бы вынужден быть Своею благодатию с этим человеком и творить свойственное Ему. Но это уже богохульство! Это есть магическое суеверие, которое давно осуждено Святой Церковью»126.

      Наш Синод (мнение которого формировалось под влиянием непримиримой позиции о. Антония (Храповицкого), таким образом, присоединился к решению Святейшего патриарха и Священного Синода Великой Константинопольской Церкви, осудившего новое учение «как богохульное и еретическое». Анализируя крайне резкий доклад архиепископа Антония (Храповицкого), епископ Иларион (Алфеев) считает, что причиной его ненависти к имяславию было то, что ему «был глубоко чужд тот дух мистицизма, которым пронизана книга „На горах Кавказа“ и который отразился в „Апологии“. Будучи воспитан в традициях русской академической науки, впитавший в себя дух латинской схоластики и протестантского рационализма, архиепископ Антоний оказался неспособен воспринять иную богословскую традицию, сформировавшуюся на протяжении столетий в афонских монастырях». Причем даже молитву он воспринимал «как-то психологически, как преодоление духовного одиночества»127.

      Опубликованное послание главного органа церковного управления только разжигало афонских иноков к фанатичной защите своих взглядов. Позиция Синода отражена в рефлексии сознания одного из современников событий тех лет – монахини Сергии (Клименко): «Отец Иларион стал учить о имени Господа не в согласии с учением Церкви: он начал утверждать, что „имя Божие есть Сам Бог“, как бы ввел четвертую ипостась – имя. (…) все зло, разрыв с Православной Церковью, со всеми печальными последствиями, произошли от извращенного, утрированного понимания учения старца его фанатическим „последователем“ Булатовичем. (…) это ложное, нездоровое направление нашло сочувствие128».

      Сам же отец Иларион (Домрачев), в одном из писем так отвечал на подобные обвинения: «Считаю ли я, что имя Божие есть четвертое Божество?

      Отвечаю – отнюдь нет! Никогда это богохульное учение не только теперь, но и во всю мою жизнь, не находило места в моем внутреннем мире, даже и на одно мгновение! (…) обожаю ли я звуки и буквы имени Божия и что я разумею под Именем Божиим? Выражаясь «Имя Божие Сам Бог», я разумел не звуки и буквы, а идею Божию, свойства и действа Божии, качества природы

126

Послание Святейшего Синода 1913 года. URL: http://www.blagogon.ru/biblio/564/ (дата обращения 14.01.2021) (Фрагмент) (…) С особой силою приверженцы нового догмата ссылаются на почившего о. Иоанна Кронштадтского в доказательство своего учения. Но удивительно: сочинения почившего распространены широко, читали их, можно сказать, все, почему же до сих пор никто не заметил в этих сочинениях такого учения, кроме о. Илариона и его последователей? Уже это одно заставляет усомниться в правильности ссылок на о. Иоанна. Вчитавшись же в слова о. Иоанна, всякий может убедиться, что о. Иоанн говорит только о том свойственном нашему сознанию явлении, что мы при молитве, при произношении Имени Божия в сердце (в частности, при молитве Иисусовой) не отделяем в своем сознании Его Самого от произносимого Имени, Имя и Сам Бог в молитве для нас тождественны. О. Иоанн советует и не отделять их, не стараться при молитве представлять Бога отдельно от Имени и вне его. И этот совет для молитвенника вполне необходим и понятен: если мы, так сказать, заключим Бога в Имя Его, нами устно или только мысленно в сердце произносимое, мы освободимся от опасности придавать Богу, при обращении к Нему, какой-нибудь чувственный образ, от чего предостерегают все законоположители невидимой брани. Имя Божие во время молитвы для нас и должно как бы сливаться, отождествляться с Богом до нераздельности. Недаром и о. Иларион сначала говорил, что Имя Божие для молящегося не прямо «Бог», а только «как бы Бог». Но это только в молитве, в нашем сердце, и зависит это только от узости нашего сознания, от нашей ограниченности, а совсем не от того, чтобы и вне нашего сознания Имя Божие было тождественно с Богом, было Божеством. Поэтому о. Иоанн, хотя подобно другим церковным писателям и упоминает об особой силе, чудодейственности Имени Божия, однако ясно дает понять, что эта сила не в самом Имени как таковом, а в призывании Господа, Который (или благодать Которого) и действует. Например, мы читаем в сочинении «Моя жизнь во Христе» (издание 2-е, исправленное автором, СПб., 1893, т. IV, с. 30): «Везде – всемогущий, творческий дух Господа нашего Иисуса Христа, и везде Он может даже не сущая нарицати яко сущая (Аз с вами есмь… Мф. 28, 20). А чтобы маловерное сердце не помыслило, что крест или имя Христово действуют сами по себе, эти же крест и имя Христово не производят чуда, когда я не увижу сердечными очами или верою Христа Господа и не поверю от сердца во все то, что Он совершил нашего ради спасения». Эти слова совсем не мирятся с новым догматом о. Илариона и о. Антония Булатовича, будто «Имя Иисус всесильно творить чудеса вследствие присутствия в нем Божества» (4-й пункт воззвания Союза Михаила Архангела), а, напротив, подтверждают то, что говорили и писали против такого учения о. Хрисанф и др., то есть что Имя Божие чудодействует лишь под условием веры; другими словами, когда человек, произнося его, не от произношения ждет чуда, а призывает Господа, Которого имя означает, и Господь по вере этого человека творит чудо. Это же непременное условие чуда указывает в Евангелии и Господь (Если будете иметь веру и не усумнитесь… Мф. 21, 21; 17, 20 и др.). Тем же объясняет исцеление хромого и апостол Петр в Деяниях (3, 16): «…ради веры во имя Его, имя Его укрепило сего… и вера, которая от Него, даровала ему исцеление».

127

Флоровский Г. В. Пути русского богословия. М., 2009. С.549

128

Монахиня Сергия (Клименко). Минувшее развертывает свиток. Минск, 2005. С.8