Радогощь. Елена Ляпина

же замуж выхожу.

      – Так не скоро же.

      – Дарина, я завтра замуж выхожу, – отвечает она и её улыбка сходит с лица, глаза становятся немного печальными, но всё равно светятся ожиданием счастья.

      Судорожно сглатываю слюну.

      – За кого же?

      Я даже не сразу задаю ей этот вопрос, настолько у меня пересыхает во рту от столь неожиданной новости.

      – За того жениха, что нам показывали вчера, – беспечно заявляет она.

      – Шутишь? – вспыхиваю я. – Олеся, ты в своем уме?

      – Нет, Дарин, я не шучу, всё серьезно. – Она обхватывает мою ладонь своими холодными руками и заглядывает мне в лицо. – Я поняла, что настоящей женщиной и матерью я смогу быть только здесь, вдали от суматошного и сумасшедшего большого города.

      У меня леденеет сердце, и я ничего не могу сказать, дыхание перехватывает и мне не хватает воздуха.

      – Ты же сама говорила, что он страшный, – пеняю ей.

      – Я была глупа, – отзывается она. – Когалы – настоящие мужчины, не то, что наши. Сильные, крепкие, надежные. Чтобы поддерживать здоровым свой род, они время от времени берут себе жен с других племен, и выбрали меня и знаешь, я по-настоящему счастлива. И тебе советую выйти замуж за одного из них, и мы будем вместе жить. Я уже договорилась с ними, на тебя посмотрят, – добавляет она, стискивая мою руку. – Есть у них ещё один, кто хочет взять вторую жену.

      – Ты с ума сошла? – вскрикиваю я, отдергивая свою руку.

      Конечно, Олеся, как всегда решила всё наперед за нас обеих, но, чтобы ещё и мое замужество устроить по своему желанию, это вообще перебор!

      – Ты с ума сошла?! – вновь кричу я ей, – сватаешь меня за непонятно кого, да ещё и второй женой!

      – Это даже очень хорошо быть второй женой, одной с большим домом и с хозяйством не справиться.

      Я не узнаю Олесю, словно это не она говорит, а кто-то другой за неё.

      – А как же твой Антон? – едва слышно произношу я, надеясь, что, вспомнив о нем, она опомнится и придет в себя.

      Олеся чуть виновато на меня смотрит.

      – Ты всё потом узнаешь, – говорит она, кладя свою ладонь на мое запястье.

      – Олеся! – Я перехватываю её руку и с силой дергаю, – очнись! Тебе не нужно выходить замуж за когала! Ты их даже не знаешь! Тебя чем-то опоили?

      – Никто ничем меня не опаивал, – смеется она.

      И вдруг льнет ко мне, крепко-крепко прижимается, стискивая меня в своих объятиях.

      – Как хорошо, что ты пришла со мной попрощаться, – шепчет она мне в ухо, её горячее дыхание обжигает меня, – мы больше не увидимся в том качестве, как сейчас. В следующий раз я буду другой, и ты можешь измениться, если ты сама этого захочешь.

      Отстраняется от меня, внимательно смотрит мне в глаза. Я ничего не понимаю, и мне хочется заплакать как маленькой.

      – Я буду рада, если ты тоже поменяешься, – говорит она. – А теперь иди, мне нужно подготовиться к обряду.

      – Олеся, – только и вырывается у меня.

      Я хочу ещё что-то сказать, привести какие-то доводы, но слова застревают в горле,