Между Западом и Востоком. Максим Сергеевич Макаров

на охранной работе. На таких должностях любят вешать цепь или веревочку… – Катя тихонько зевнула. – Хочется заняться чем-то активным.

      – Дорогая… я все хотел понять. Мы уже долго знакомы и всегда были вместе, и даже документально были оформлены как пара. Можно ли считать, что мы – муж и жена?

      – Не знаю. Зато я уверена, что скоро мы будем отец и мать.

      Родион смутился.

      – Катя, прости. Я не хотел доставлять тебе неудобства. Как это случилось, просто не пойму… Так стыдно.

      – За что? Напротив, я очень рада! Мы с Леночкой всегда хотели иметь детишек. Леночка хотела, чтоб у нее были девочка и мальчик, а я хотела много мальчиков. И девочек! Считай, что ты помог мне с воплощением нашей мечты.

      – Много детей – это же как детский сад. Где им жить?

      – Ты говорил, у тебя есть квартира.

      На больших станциях можно было выйти и немного погулять, но Катя всегда оставалась в вагоне. Солодов к ним заходил, гладил Катю, трепал за шею Родиона. Он был в курсе насчет детей. По его словам, все будет устроено, поскольку новые кадры нужны Советскому Союзу.

      Состав двигался очень быстро (задерживать его где-либо считалось государственным преступлением), и Катя даже подумала, что с такой скоростью они проскочат Москву. От Солодова принесли кое-что съедобное и сказали «Москва». Катя навострила уши. Ей чрезвычайно захотелось посмотреть в окно, под которым трясутся ящики. Лучше подождать. Все равно скоро увидим. Поезд стал сбавлять обороты, потом пошел совсем тихо. С нетерпением Родион и Катя ждали, когда он остановится. Состав двигался долго, затем замер. Из дальних вагонов началась разгрузка. Катя решила, что они выйдут сразу же, когда их вагон «расколотят». Но еще до этого их позвал Солодов.

      Москва. Катя выскочила, и сперва не увидела ничего, кроме неба. На длинном перроне много военнослужащих и ни одного гражданского лица. Солодов куда-то ушел. Катя с Родионом встали рядом с тем местом, откуда выходили. Вдруг Родион сказал:

      – Вижу! Здесь товарищ Колокольцев! Мой профессор!

      Катя внутренне улыбнулась: скорее, это профессор мог сказать про Родиона «мой», а не наоборот. Рядом с профессором она увидела Солодова.

      – Катя, сюда!

      Они вдвоем подбежали и встали по стойке «смирно». У профессора симпатичное лицо, почти совсем не старое. Он тоже поздоровался. Родион ткнулся носом в его ладонь, обернулся и стал двигать ушами, будто его еще кто-то зовет. Катя почувствовала, что на платформе есть не только человеческие запахи.

      – Катя – я сейчас! – сказав так, Родион побежал. Его не окликают.

      – Иван Иванович, познакомьтесь с моей приятельницей.

      Катя протянула профессору лапу.

      – Добрый день! – сказал профессор.

      – Это что! Она вообще все понимает. У нее такие родители! Они тоже… Я видел, как они… – Солодов стал быстро и увлеченно рассказывать.

      Катя тем временем заметила Родиона шагов за сорок от них, с той стороны, где идут военные. Родион перед кем-то прыгает. Катя