Новое Черное Пальто. Мария Ботева

Есть плоскость, которая проходит через левое полушарие, печень и всё такое. Но почему она не мешает работе органов? Это же невозможно.

      – А если толщина плоскости – всего одна клетка? А?

      – Тогда кто тебе гарантирует, что плоскость будет плоской? Она же деформируется, когда огибает другие органы.

      – Давай нарисуем! – сказала Катерина. А я пошла на кухню ставить чайник. Ясно, у этих умников разговор надолго. Пусть они двигают и толкают науку, упираются в неё плечом. Я буду пить чай. Ничего, они скоро сами прибегут. Но послушать было интересно: вдруг в самом деле у нас может быть плоскость тайны? Я разлила чай по кружкам, поставила их на разделочную доску, положила хлеба, масла, селёдки и принесла всё в комнату.

      – Тогда получается, что твоя плоскость – с дырами, чтобы не страдали внутренние органы! – уже кричал Дизель.

      – Сам ты внутренние органы, то есть дыры в плоскости. Ну да, дыры, пускай, но плоскость-то есть!

      – Сами вы дыры! Сами вы внутренние органы, – сказала я и дала каждому по бутерброду с селёдкой. – Давайте есть, а то кое-кто и правда слишком плоский.

      Катерина вскочила, побежала в коридор.

      – Я не про тебя! – закричала я, но было поздно. Она уже выскакивала в подъезд.

      Я побежала догонять, но Катерина оказалась такой прыткой, что ускакала с космической скоростью. Ладно, как хочет. Можно подумать, мне мало было хлопот, за ней ещё бегать.

      – Что это с ней? – спросил Федька. Вот я поражаюсь: вроде умный человек, а тормозит, бывает, так, что стыдно за него становится.

      – Ну посмотри на неё. Ни рожи ни кожи, как говорят. И у всех девчонок уже есть грудь, хоть какая-никакая. Ау неё?

      – А-а, – сказал он. – А чего ты правда начала про неё?

      – Я не про неё, я тебя имела в виду! Тощий.

      – Ну-ну, – сказал Федос, сделал глоток чаюй вдруг закашлялся, захлебнулся. – Вспомнила тоже. Тощий.

      И правда, вспомнила. Дизеля так называл его отец. Казалось бы, это же не какое-то хорошее слово, а у него получалось хорошо, нежно. Потом он заболел, высох как-то, сам стал тощим. Теперь уже его можно было так называть. Но никто не называл, все жалели. Потом он умер.

      – Ладно, – сказал Дизель, – мне пора тоже. Поке.

      И он ушёл. Тоже обиделся, похоже. Одним махом двоих сразу. Вот же засада!

      ЕДИНОЕ ЧЕРЕПАШЕСТВО

      Тем и хорошо черепашество, что оно едино и неподелимо. С какого боку ни подойди, всё будет правильно. Не бывает теоретического или прикладного черепашества: практика и пустое бахвальство, а также тактика со стратегией идут под ручку, а если точнее, их руки – клубок. Сплетены и спаяны, не разорвать. Не зря, не зря дан черепахе плотный панцирь, и неспроста она прячет органы внутрь – мы ещё убедимся в её правоте.

      Среда и Древняя Греция

      Боги мои, как трудно бывает извиняться! Правда, мне почти не приходится. Утром мы, как всегда, шли вдвоём с Дизелем. Он молчал, я тоже. Уже у школы, на крыльце, я спросила:

      – Злишься?

      – Нафиг надо.

      И он открыл