След крови. Шесть историй о Бошелене и Корбале Броше. Стивен Эриксон

добрый нрав моего товарища в той же степени пал жертвой кровавого увечья, как и его…

      – Ладно, ладно. В любом случае он похож на загнанного в угол краба. Так вы мне не ответили: где ваш друг?

      – Что ж… – Бошелен сделал большой глоток вина, – учитывая его опыт, могу предположить, что… – Последовала внезапная необъяснимая пауза, которая тянулась пять, семь, десять мгновений, прежде чем он медленно повернулся к Эмансипору. Обычно ледяные глаза Бошелена светились странным огнем, на лбу выступили мелкие капли пота, блестевшие также в его бороде и подстриженных усах. – Скажите, Риз, – сдавленно проговорил Бошелен, – вы уже убрали бутылку в сундук?

      – Э… да, хозяин. Хотите еще?

      Рука, сжимавшая кубок, дрогнула. Бошелен рывком шагнул к Эмансипору и сунул меч ему в руки:

      – Возьмите, быстрее!

      – В чем дело, хозяин?

      – Темно-зеленая бутылка, да, Риз? Без украшений, с продолговатым выпуклым горлышком?

      – Ну да, она самая…

      – В следующий раз… – выдохнул Бошелен, и его лицо обрело красноватый оттенок, какого Эмансипор никогда еще не видел, – в следующий раз, пожалуйста, берите любую из бутылок с черепом…

      – Но хозяин…

      – Это кровавое вино, Риз, причем самого смертоносного сорта: предупреждением служит форма горлышка. – Он потянул себя за кольчугу, будто у него внезапно заболел живот. – Предупреждение… о боги! Даже тоблакайская девица рассмеялась бы! Вон отсюда, Риз! Убирайтесь!

      Капитан Сатер смотрела на них, ничего не понимая.

      Забрав меч, Эмансипор Риз бросился к двери и распахнул ее. Когда он шагнул за порог, Сатер попыталась последовать за ним, но Бошелен молниеносно метнулся к ней, схватив одной рукой за шею:

      – Только не ты, женщина!

      Его скрежещущий, почти звериный голос невозможно было узнать.

      Сатер пробовала было нашарить свой меч, но Эмансипор услышал жуткий треск разрываемой кожи и пряжек, а затем слабый женский вскрик…

      Эмансипор стремглав выбежал в коридор, захлопнув за собой дверь.

      Из каюты донеслись глухие удары, шорох сапог о пол, еще один приглушенный крик.

      Эмансипор Риз облизнул губы, – похоже, в последнее время ему приходилось делать это довольно часто.

      «Кровавое вино… где я раньше слышал это название? Хозяин что-то говорил про тоблакаев, великанов-варваров. Ну да, древесный сок, смешанный с вином. Вполне логично».

      Из-за двери теперь слышались ритмичные поскрипывания и толчки, сопровождавшиеся женскими вздохами и мужским ворчанием.

      Моргнув, Эмансипор уставился на меч, который держал в руках. Длинный, двуручный. Круглая головка эфеса из серебра и оникса, тяжелая и блестящая, будто от влаги.

      Сквозь прочную дубовую дверь доносились отчаянные крики и стоны.

      Вновь вспомнив то бутылочное горлышко, Эмансипор еще раз взглянул на рукоятку и эфес меча.

      «Один глоток? Всего один? О боги!»

      – Слышала?

      Пташка Пеструшка,