Наследие Индиго. Линии судьбы. Ольга Голубка

в пустом парке и невесело улыбнулся одним уголком рта.

      «Мне пора ехать».

      Алиса помнила, как его образ рябил из-за подступивших слёз, от которых поперёк горла встал ком, как не слушались ноги. Помнила свой голос, наполненный отчаянием, когда попросила его быть острожным. Когда просила его вернуться, не уточняя срок.

      Гонтье на это лишь кивнул и развернулся, собираясь уйти, он даже сделал несколько шагов прочь от неё, но всё же замер. Стоял спиной к Алисе не менее пяти секунд, словно пытаясь сторговаться с самим собой, после чего развернулся, сократил расстояние и обнял её.

      Это было неожиданно. Это разрушило самоконтроль Алисы, из-за чего слёзы всё-таки потекли по щекам, теряясь в грубой ткани его куртки. Максенс что-то прошептал на французском в её макушку, но Алиса даже не расслышала слов из-за усиливающегося шума в ушах. Она чувствовала непереносимую тяжесть от мысли, что ей придётся отпустить человека, к которому привязалась за время совместной работы, поэтому старалась запомнить каждую деталь объятия.

      Запах сигарет, мяты и одеколона, тепло рук, которое на контрасте с холодным декабрьским ветром казалось таким уютным и родным. Как похрустывал снег под ногами, как мёрзли кончики пальцев, которые с отчаянием впивались в куртку на его спине. Утренний полумрак и снежинки, что оседали на его тёмных волосах и ресницах.

      Его объятья были самыми тёплыми из всех, что когда-либо чувствовала Алиса, поэтому уход Максенса оставил после себя лютый холод.

      Она тяжело вздохнула, открыла глаза и покосилась на него, замечая точно такой же взгляд справа. Алиса не знала, как вести себя дальше, стоит ли пытаться заводить разговор о том поцелуе в каморке спортивного зала, как и не знала, стоит ли вообще цепляться за невесомую надежду, которая царапала низ живота острыми крылышками бабочек. Её влюбленность за прошедшее время никуда не делась, а преобразовалась во что-то новое и болезненное. Она была пропитана недосказанностью, неуверенностью и зудящим напряжением.

      Они приземлились в Москве в аэропорту Шереметьево и потратили ещё почти три часа, чтобы добраться на такси до Домодедово. Алиса вновь сидела сзади, только в этот раз её, как и в самолете, окружили Гонтье и мадам Рене. Владимир сидел рядом с таксистом на пассажирском сиденье, и если дорога до архангельского аэропорта показалась ей напряжённой, то об этой даже вспоминать не хотелось.

      В аэропорту Домодедово мадам Рене уверенным шагом повела всех на ужин в кафе. После двух поездок на машине и одного перелёта у Алисы не было сил на возражения, поэтому она вяло поклевала сэндвич и выпила чашку паршивого американо.

      Аппетита совершенно не было.

      Алиса надеялась, что следующий перелёт станет конечным, но её ждало разочарование.

      – В шесть утра будет пересадка в Дубае, – объявила мадам Рене, протянув Алисе билет. – Прямого рейса не было. Ты сядешь с Гонтье сзади, а я и Владимир займём места в центре.

      – Мы полетим раздельно? – негромко поинтересовалась Алиса, стараясь не оглядываться