Это традиция, детка!. Татьяна Первушина

давняя знакомая Музы Застенкер, пришла на работу по приглашению оной и старательно выполняла все ее многочисленные задания.

      Быстрота, с которой что-либо делала Вероника, была поразительна, правда, не всегда при этом скорость означала качество.

      И Быстрова частенько переделывала уже сделанное, чтобы исправить неточности.

      Этим она вызывала частые ухмылки Хвостова, человека рассудительного и неторопливого, делавшего свои «домашние задания» скрупулезно, а потому невероятно долго.

      Вероника Быстрова была почти всегда в хорошем настроении, несмотря на то, что в «Шиш-Традиции» для нее даже не нашлось рабочего стола.

      Нимало не смущаясь этим обстоятельством, она фланировала из комнаты в комнату, периодически пользуясь чужими компьютерами или телефонами.

      Стремительность Вероники, которая так часто вводила в ступор Модеста Полуэктовича, сработала и сейчас.

      Она буквально влетела в кабинет Хвостова, чуть не зашибив дверью его владельца.

      Вовремя успевший отскочить Модест Полуэктович раздраженно подумал про себя: «Вот ненормальная, всегда носится, суетится, все с ног на голову переворачивает…».

      Но вслух произнес: «Добрый день, Вероника, что случилось?»

      «А то вы не знаете», – парировала Вероника, вихрем пролетая мимо него, и, усевшись на краешек дивана, с которого только что унесли Тимура, затараторила: « Ну, правда, что ли, Тимура убили? Или он сам? Я, блин, как всегда, опоздала на самое интересное… А почему именно на вашем диване? А когда? Расскажите, что, как?» – и от нетерпения она непроизвольно хлопнула несколько раз себя ладошками по круглым коленкам, обтянутым темными лосинами.

      Вероника была стройная, и, в отличие от Музы Мордехаевны, всегда скрывавшей дефекты и лишние килограммы, позволяла себе ходить в обтягивающих водолазках и брючках, не боясь шокировать кого-либо перевешивающимися за «борта» телесами».

      Прекрасно помня, что Вероника считается, кроме Лены Циферблат, еще одной давней подругой Застенкер, Хвостов сдержался и вежливо ответил: «Ну, что… Я пришел, тут уже полиция… Тимур лежал на диване… Да вы спросите у других… Я поздно пришел…»

      «Печалька, – расстроилась Быстрова, – а у меня счетчики ставили на воду, вот я сегодня даже после вас и пришла…Как обидно-то…И без информации совсем…»

      Слова «даже после вас» кольнули самолюбие Хвостова, и он уже было готовился дать отпор «наезду», как Вероника вновь затараторила: «А, говорят, что Тимур здесь был с раннего утра. Вроде приехал на встречу с «черной мамбой», а ее не было. И он стал ждать… Мне Эльжбета рассказала…»

      Модест Полуэктович набрал в легкие воздуха, чтобы как-то отреагировать на произнесенное Вероникой, но та, не обращая на его усилия никакого внимания, резко спросила: «А как вы думаете, может его все-таки кто-то замочил? Ну, не замочил, конечно, а отравил, ведь признаков удушения нет, следов побоев тоже…»

      «Вероника, – прорвался все-таки Модест Полуэктович, – ну что вы сочиняете, полиция