Помор. Валерий Петрович Большаков

вопросительно глянул на капитана. Тот угрюмо кивнул.

      – Сестрица она нашему Сайласу. Стерва, каких свет не видывал! Сколько раз я её бросал, а всё без толку. Тянет! Пять раз от неё уходил – и возвращался обратно… А жадна до чего! Чего скопил, этой… этой… отнёс, а ей всё мало! Стал контрабандой промышлять, в такое дерьмо вляпался, что… – Шкипер махнул рукой. – А по весне перегорел будто. Всё мне обрыдло, и подался я до Европы, лишь бы сучку эту не видеть подольше. Раньше‑то скучал, томился по ней, а как предложили мне фрахт до Архангельска, так я обрадовался даже. Вот жизнь…

      Вперив мутный взгляд в лошадиный зад, Вэнкаутер смолк. Фёдор не знал, стоило ли ему высказываться, но шкипер сам положил конец его недолгим раздумьям.

      – Приехали, – промычал он. – Вылазь.

      Кэб остановился на углу Чаринг‑Кросс‑роуд, где стоял мрачного вида отель. Этажей в нём было много, а с виду тюрьма тюрьмой. «Хэнсом» помощника капитана уже стоял у парадного.

      – Здесь, что ли? – удивился Хэт.

      – А где? – несколько агрессивно спросил Сайлас. Приметив Чугу, он скривился.

      – Ну‑у, князь всё‑таки… – растерянно пробормотал матрос. – Я думал, он в замке будет каком или во дворце…

      – Раз уж решил за океан податься, – назидательно сказал помощник капитана, – стало быть, продал он свой замок! Понял?

      – А‑а…

      – Пошли, – буркнул Фокс.

      Минуя дремлющего швейцара, моряки поднялись на третий этаж, попав в коридор, куда выходили двери номеров. Шипящие газовые факелы, поднятые бронзовыми конечностями статуй, плоховато освещали ковровую дорожку под ногами, атласные обои на стенах и двери из тёмного дерева. В конце коридора, под аркой фигурного окна, чах фикус в кадке.

      – Тридцать восьмой апартамент, – объявил Вэнкаутер, пошатнувшись, и решительно постучал в дверь.

      – Да‑да! – откликнулся молодой голос. – Войдите!

      Сайлас моментально сорвал с головы мятую фуражку и первым переступил порог.

      – Князь… э‑э… как вас там? – осведомился он.

      Навстречу вошедшим шагнул парень лет двадцати пяти. На нём были клетчатые брюки в обтяжку, как у Фокса, и твидовый пиджак. Рыжеватые волосы и конопушки придавали нечто мальчишеское его породистому, холёному лицу, и тут не помогали ни пушистые бакенбарды, ни щёточка усов – солидности князю они не придавали, а пронзительные голубые глаза глядели живо и с юмором. Тонкие губы вроде бы и стремились поправить положение, сжимаясь в полоску, но ненадолго – приятная улыбка тотчас же размыкала их.

      – Я… – вякнул Монаган, но шкипер властно отодвинул его.

      – Меня зовут Вэнкаутер Фокс, – величественно отрекомендовался он, – я капитан шхуны «Одинокая звезда».

      – Туренин,30 – представился князь, – Павел Андреевич. Это я с вами тогда договаривался?

      Фокс кивнул так резко, что еле удержал равновесие.

      – Когда отправляемся, капитан? – чопорно спросил Туренин.

      – Как только изволите прибыть на борт, так сразу.

      – Я

30

В общем‑то, род князей Турениных (ветви Оболенских) угас ещё в XVII веке, но жизнь полна неожиданностей…