Баловень. Николай Шамрин

и вытянулся в струнку. Майор откинулся на спинку кресла и, едва сдерживая гнев, проговорил сдавленным голосом:

      – Ты в своём уме, старлей? Ты что несёшь? Или ты не в курсе, чей это сынок?

      Офицер неуклюже потоптался на месте и неуверенно ответил:

      – Знаю, товарищ майор! Но потерпевшие написали заявления и зафиксировали побои. Они утверждают, что гражданин Коробов сначала оскорблял их, а затем напал и зверски избил. И в конце концов, их родители – ответственные работники горисполкома! – секунду подумав, ляпнул не к месту, – вы меня сами учили, что перед законом все равны.

      Майор закатил глаза и тихо взмолился:

      – Господи! Скажи мне: ну почему ты присылаешь ко мне таких дол…бов? – опустив взгляд на подчинённого, продолжил, – ты сам себя слышишь? Семнадцатилетний пацан, не обкуренный, не пьяный, ни с того ни с сего полез в драку на двух взрослых парней? Что говорит сам «гражданин» Коробов?

      Дознаватель пожал плечами:

      – Ничего. Молчит. Вообще не сказал ни одного слова. Получается, что он отказывается сотрудничать с органами дознания. А в этом случае…

      Начальник перебил старшего лейтенанта:

      – Хватит нести ахинею! Молчит, значит мараться об тебя не хочет! – слегка навалившись на край стола, с жалостью посмотрел на офицера, – я бы на его месте тоже не стал сотрудничать с таким «спецом» как ты. Это ж надо? Игнорировать очевидные вещи…, ты бы хоть иногда мозги включал. Нашёлся мне, Штирлиц!

      Дознаватель не на шутку обиделся:

      – При чём здесь Штирлиц?

      Майор снова начал заводиться:

      – Я не знаю, при чём здесь Штирлиц! Я знаю одно: Первый скоро уйдёт в Москву на повышение, а старший Коробов – главный кандидат на его место. На хрена мне проблемы по партийной линии? Тем более, что парнишка прав. Эти мерзавцы, скорее всего сами к нему пристали. Не знали, что паренёк непростой. Вот и получили. И по зубам, и по заслугам.

      Он успокоился и поднялся из-за стола. Подойдя к окну, сказал, не оборачиваясь к подчинённому:

      – Короче, решай вопрос с этими ублюдками. Они должны забрать заявления. Будут артачиться, закрой их на пару суток. Пусть посидят, подумают. А для верности, подсади к ним урок. Вместе легче думаться будет. А пацана отпускай. Сейчас отпускай. Ты понял меня? – Немного помолчав, подвёл итог разговору. – Прав ты, старлей. Перед законом все равны: и горисполкомовские детки, и детки партийных бонз. Тут главное верное решение найти. И мы с тобой его нашли. Свободен!

      Старший лейтенант вышел на крыльцо и, закурив сигарету, подумал: «Повезло парню. Не будь он родственником такой шишки, майор и слова бы не сказал. И всё-таки, почему именно Штирлиц?». Выкинув окурок в урну, направился в свой кабинет решать свалившиеся на него проблемы.

      Первый секретарь обкома партии смеялся от души. Успокоившись, он взглянул на Коробова-старшего:

      – Так, значит, говоришь, что твой семнадцатилетний сопляк двух бугаев отделал?

      В глазах Юрия Алексеевича