Повесть о жизни. К. Г. Паустовский

горе в вечерний час.

      – Глаза! Глаза! – закричали девушки.

      Саша закрыла мне ладонями глаза. Я задыхался от запаха девичьих волос, духов, от твердых маленьких пальцев Саши, нажимавших мне на глаза.

      Меня взяли под руки и повели. Я почувствовал, как распахнулись двери – в лицо ударило жаром. Шум стих, и женский голос сказал повелительно:

      – Клянитесь!

      – В чем? – спросил я.

      – В том, что в эту ночь вы забудете обо всем, кроме веселья.

      Саша больно нажала мне пальцами на глаза.

      – Клянусь! – ответил я.

      – А теперь присягайте!

      – Кому?

      – Той, что избрана королевой нашего праздника.

      – Присягай! – шепнула мне на ухо Саша.

      Я вздрогнул от щекотки.

      – Присягаю.

      – В знак покорности вы поцелуете у королевы руку, таков рыцарский обычай, – сказал голос, сдерживая смех. – Саша, убери лапы!

      Саша отняла ладони. Я увидел ярко освещенную комнату со множеством картин. На рояле в позе врубелевского демона лежал худой человек, в бархатной куртке. Руки его были заломлены над головой. Он смотрел на меня печальными глазами.

      Курносый юноша ударил по клавишам. Девушки расступились, и я увидел Любу. Она сидела в кресле на круглом столе. Белое шелковое платье легко обхватывало ее и спадало на стол. Обнаженные руки были опущены. В правой руке Люба держала веер из черных страусовых перьев.

      Люба смотрела на меня, стараясь не улыбаться.

      Я подошел и поцеловал опущенную Любину руку. Старик в студенческой тужурке подал мне бокал шампанского. Оно было совершенно ледяное. Я выпил его залпом.

      Люба встала. Я помог ей спуститься со стола. Она подхватила край длинного платья, наклонилась ко мне и спросила:

      – Мы вас не напугали своими глупостями? Зачем он вам дал ледяного шампанского? Выпейте чего-нибудь теплого. Кажется, остался глинтвейн.

      Меня потащили к столу, начали угощать, но тут же забыли об этом и с хохотом сдвинули меня вместе со столом в угол комнаты, очищая место для танцев. Юноша заиграл вальс.

      «Врубелевский демон» соскочил с рояля и начал танцевать с Любой. Люба проносилась по комнате, сильно откинувшись назад, прикрывая лицо черным веером. Каждый paз, пролетая мимо меня, она улыбалась из-за веера. Она придерживала шлейф своего платья.

      Старик в студенческой тужурке танцевал с той женщиной, которую Саша звала героиней французского романа. Героиня зловеще хохотала.

      Саша вытащила меня из-за стола. Я танцевал с ней. Она была такая тоненькая, что, казалось, вот-вот поникнет.

      – Только не танцуй с Любой, – сказала Саша.

      – Почему?

      – Она гордячка!

      После танцев «врубелевский демон» начал допивать вино из всех бутылок и опьянел.

      – Я жажду лета! – закричал он. – Долой сосульки! Дайте мне дождь!

      На него никто не обращал внимания, и он исчез. Старик в студенческой тужурке сел к роялю и хватающим за душу голосом запел:

      Далекий