В дебрях Маньчжурии. Николай Байков

цветник. Горный воздух, чистый и прозрачный, напоен был запахом увядающей растительности, созревших ягод и плодов тороватой тайги. Мягкие контуры далеких хребтов подернулись фиолетовой дымкой, и зубчатые вершины гор, под лучами яркого солнца, горели серебром и золотом в синеве безоблачного неба.

      Мы быстро подвигались по зверовой тропке к северу от разъезда Шихо, направляясь к зимовью охотника-промышленника, в надежде поохотиться там на изюбрей.

      Течка у этого зверя начинается с 10 сентября и оканчивается в двадцатых числах того же месяца: в это время производится охота на рев. Сущность ее состоит в следующем:

      Охотник, искусно подражая реву самца-изюбря, приманивает его к себе и бьет из винтовки. Для подманивания употребляется обыкновенная труба, которая делается из елового дерева, и представляет собой усеченный конус, до 40 см длиной. Толщина стенок трубы 1,5 см, отверстие узкого конца 1 мм, широкого конца 15 см.

      Дуть в такую трубу надо, вдыхая воздух в себя и прижимая тонкий конец к губам. Подражать приходиться реву молодого изюбря, тогда старый самец отвечает охотно и идет на призыв; молодой же на крик старого не пойдет. Чаще всего изюбри ревут на утренней и вечерней заре; тогда все сопки и пади оглашаются их голосами, и звонкое горное эхо вторит им, откликаясь в далеких ущельях. Старые изюбри, вызывая на бой противника, яростно роют землю передними ногами и рогами; бросаются с ожесточением друг на друга, стараясь вонзить острия своих рогов в незащищенные места тела противника. Фехтуют они рогами великолепно, и редко случается, чтобы сильнейший убил слабейшего; обыкновенно последний уступает и спасается бегством, оставляя победителю своих самок. Сильный самец гоняет перед собой стадо самок, от 5 до 8 и даже 12 штук, обращаясь с ними жестоко. На этой охоте необходимо соблюдать тишину, не курить, не кашлять и, кроме того, становиться против ветра, иначе чуткий зверь узнает обман и не выйдет на призыв, некоторые охотники удачно ревут в ствол ружья, или же в срезанный ствол зонтичного растения.

      Солнце склонялось к западу, когда мы вдвоем с промышленником Бобошиным подошли к его зимовью, расположенному в живописном месте распадка, на берегу быстрой горной речушки, шумно катящей свои кристально чистые холодные струи по узкому каменистому ложу. Рев изюбрей уже начался. Голоса зверей раздавались в тишине наступающего вечера и неслись непрерывающимся гулом с обоих склонов горных хребтов и из глубины далеких падей.

      Сбросив с себя лишнюю ношу и вещевые мешки, мы наскоро захватили винтовки с патронами и быстро зашагали вверх, по склону хребта, где слышались голоса по крайней мере пяти изюбрей, перекликавшиеся между собой на небольшой сравнительно площади. Голоса то приближались, то удалялись. То грозные и вызывающие, то жалобные и печальные, они производили сильное впечатление среди этой дикой, величественной природы, в суровых горах и девственных первобытных лесах.

      Под крики и вопли зверей мы поднялись на перевал, горного хребта, где остановились на обширной поляне,