Война Ночных Охотников. Роман Афанасьев

снова потянула носом, но, не учуяв ничего подозрительного, хмыкнула, и вышла из тамбура, с грохотом захлопнув за собой дверь.

      С лица Кобылина сошла виноватая ухмылка – медленно соскользнула, словно ненужная теперь маска. Выпрямившись, он прислонился к железной стене, уставился в окно на скользящие мимо дома с разноцветными крышами и застыл. Как памятник, как мраморное изваяние. Бесстрастный, безучастный, и почти безжизненный. Маленький винтик в огромном механизме, постепенно утрачивающий последние связи с человеческим существом, которым он когда-то являлся. Но отчаянно сопротивлявшийся этому процессу.

      Отвернувшись от окна, Кобылин уставился на стену тамбура, выкрашенную серой краской, а потом устало прикрыл глаза. Ему предстоял длинный путь – тяжелый, невозможный, невероятный. Последнее задание, которое было непосильным даже для него. Особенно для него.

      Но все-таки, он должен попытаться вернуться.

      Домой.

* * *

      На подземной стоянке было темно, и машины, выстроившиеся длинными рядами, тонули в полутьме. Пара ярких ламп над въездом служили своеобразными маяками, напоминая водителям, где здесь выход. Их призрачно-белый неровный свет растекался по силуэтам авто, отражаясь от блестящих, словно мокрых, бортов. Одинаково обтекаемые, гладкие, скользкие даже на вид, они напоминали рыб, выглянувших на свет из глубокого омута.

      У бетонной колоны, высившейся в центре парковки, между двух машин, оставалось свободное место. Его заняли две фигуры – одна приземистая, широкая в плечах, напоминающая борца. Вторая, стоявшая рядом – высокая, хрупкая, тонкая, женственная.

      Тишину стоянки разорвал хриплый рев мотора. Вдалеке вспыхнули ослепительные лучи, на мгновение затмив свет фонарей, и через секунду вынырнувшая из проезда машина скользнула между рядами, рассекая тьму светом фар, нарезая ее широкими пластами, словно жирное черное масло.

      Машина – серый приземистый седан – остановилась у свободного места на стоянке. Двигатель выключился, но фары по-прежнему пылали белым огнем, вырезав из темноты ярко освещенный круг. Лязгнула дверца и на бетон выбрался человек. Высокий, худощавый, с редкой бородкой. В узкой кожаной курке, из-под которой выглядывала светлая водолазка, в джинсах и кроссовках, он походил на столичного модника, решившего вспомнить молодость. Щурясь, человек сделал крохотный шаг прочь от авто. Ему навстречу, из темноты, выдвинулись два призрачных силуэта.

      Гриша, облаченный в дорогой черный костюм и голубую рубашку, первым вынырнул в круг света. Густая борода была коротко подстрижена, а пышные кудри на голове тщательно расчесаны. Григорий сделал еще один шаг, навстречу гостю, вытянул вперед мощную ладонь, походящую на лопату. Визитер смерил Бороду мрачным взглядом и руки не принял. Лишь перевел взгляд на девицу, бесшумно появившуюся рядом с Гришей. Высокая, худая, с плечами пловца, она мрачно смотрела на визитера темными, глубоко запавшими глазами. Черные прямые волосы, отросшие почти до плеч, были ровно