Охотники ночного города. Роман Афанасьев

и быстро пятерней разгладил светлый чуб. Поправил очки.

      – Иди в комнату, – велел Блади, нашаривая ногой тапочки. – Я сейчас.

      Осторожно обогнув изрыгающего проклятья Блади, Мега подошел к двери, за которой снова начала бесноваться музыка, и остановился. Потом, словно набравшись духу, открыл дверь и вошел в темноту.

      Блади, нашедший наконец тапочки, выпрямился и одернул пиджак. Потом аккуратно поправил воротник, разлохматил черный чуб, так чтобы он падал на глаза, и шагнул к двери. Из темного провала вывернулся тощий, словно скелет, Дарк и наклонился к другу.

      – Ты зачем его притащил? – угрожающе прошипел он.

      – Да ладно, – неуверенно отозвался Блади. – Нормальный пацан.

      – Именно, – отозвался хозяин квартиры. – Пацан еще!

      – Он сам захотел, – парировал гость. – Я его силком не тащил.

      – Слишком мелкий. Слишком.

      – Да ну, – буркнул Блади. – Себя вспомни. Ты в этом возрасте уже и курил, и бухал, и порнуху смотрел.

      Дарк нахмурился и поскреб футболку на груди длинными черными ногтями.

      – Ладно, – сказал он. – Пошли. Но сегодня сходка обломается – во всем будешь виноват ты, Блади.

      – Буду, – обреченно согласился тот.

      Хозяин гостеприимно распахнул перед гостем дверь, ведущую в темноту.

      – Прошу, – буркнул он. – Не стесняйся.

      Блади расправил плечи, вскинул голову и переступил порог.

      В большой комнате царил полумрак. Наверху, под самым потолком, перемигивались огоньки новогодней гирлянды, заменявшей цветомузыку. Все огоньки были красными, и казалось, что по белому потолку плещется кровавая лужа. Из дальнего угла светил монитор компьютера, заменяя настольную лампу. В центре комнаты стоял круглый стол – огромное чудовище неопределенного возраста, чью столешницу покрывала алая бархатная скатерть. В темноте она казалась черной.

      Блади прищурился, стараясь привыкнуть к полутьме, и двинулся левее – к дивану, устроившемуся между столом и стеной. Из темноты раздался смешок, и Блади замер.

      На диване ворочалось что-то темное. Многорукое, многоглавое…

      – Дарк? – шепотом позвал Блади.

      Над диваном поднялась взъерошенная голова.

      – Блад, ты?

      – О, черт, – буркнул Блади. – Привет, Анхол.

      Анхол мотнул головой, и длинная челка откинулась в сторону, открывая бледное лицо.

      – Давай, – позвал он, – присоединяйся!

      На глазах Блади темное пятно на диване вдруг обрело законченные черты, стало логичным и понятным: Анхол сидел в центре, обнимая за плечи двух девчонок, что прижимались к нему всем телом. Одна из них повернула голову к гостю, и на белое как простыня лицо лег красный свет. Губы, намазанные яркой помадой, казались черным провалом.

      – Привет, – неуверенно сказал Блади, присаживаясь рядом. – Я тебя знаю?

      – Я Хельга, – отозвалась девчонка и хихикнула. – Ты Блади, да?

      – А, новенькая, – отозвался тот. – Привет.

      Блади