Формат. Сборник литературных миниатюр. Александр Александрович Субботин

воскликнул поэт, живо подсаживаясь к столу Хмырова.

      – Молодой человек, мы этим не занимается! – скорчив плаксивую гримасу, ответил Хмыров.

      – Как же? А кто этим занимается?

      – Не знаю! Но не мы! – помрачнел Хмыров. – У меня этими стихами вся мусорная корзина забита!

      – Так куда же… – Голубые глаза поэта опечалились.

      – Отнесите в издательства, в редакции… – предложил Хмыров.

      – Так никто не берёт!

      – То-то и оно! Но мы тут при чём?

      – Но стихи-то хорошие, вот, послушайте!

      Поэт развернул тетрадь, и в глазах Хмырова появился ужас.

      – Нет! – почти закричал он. – Хорошие они или плохие – мне всё равно. Я стихов не люблю! А если издательства их не берут, значит, они не нужны.

      – Стихи не нужны? – ошарашенно переспросил поэт. – Вы сошли с ума?

      Хмыров посмотрел на гостя снисходительно.

      – Вы – человек молодой, – заговорил он наставнически, – и, очевидно, ещё не понимаете, как всё устроено. Не мне вас учить, но я могу предложить вам несколько путей. Первый – опубликуйте свои творения в интернете…

      – Опубликовано!

      – И в чём же дело?

      – Но их и там никто не читает…

      – А-а! – Хмыров встал из-за стола и, заложив руки за спину, стал прохаживаться по кабинету. – Вот вы уже и начали что-то понимать, господин поэт! Век поэзии кончился. Да, и не перебивайте! Поэзия ушла в небытие. Как симфоническая музыка, которая стала лишь служанкой, исполняющей прихоти масскультуры. Как живопись. Как скульптура. Всё это осталось в прошлом и исключительно для узкой прослойки ценителей, которая с каждым годом становится всё тоньше. Это стало ненужным, впрочем, как и большая литература. Люди ещё кичатся, что что-то помнят, читают, смотрят, но большинству это неинтересно. Они знают писателей по цитатам из интернета, смутно помнят «Евгения Онегина» и думают, что Ван Гог и Гоген – это нечто одно.

      – Этого не может быть! – вскричал поэт, вскакивая с места.

      – Может, ещё как может! Буквально недавно не где-нибудь, а в Академическом театре армии Раскольникова назвали, внимание, обычным никчёмным убийцей! Фёдор Михайлович, зачем вы написали такую толстую книгу, когда всё можно было выразить тремя словами?

      – Это ужасно! – Поэт вновь сел, обхватив руками голову. – Заявивший это не может заниматься искусством. Он ничего в нём не понимает.

      Хмыров снисходительно посмотрел на поэта и вернулся за стол.

      – Я вам кое-что зачитаю. – Он взял смартфон и начал: – «Я её любил, но один раз изменил ей. Она мне ничего не сказала, не упрекала, а просто молчала. Я пытался её веселить, но всё было бесполезно. Через месяц я понял, что сломал её!» Каково, а?

      – Это же пошло!

      – Пошло! Зато двадцать четыре тысячи лайков! Учитесь, господин поэт! Займитесь этим, и люди к вам потянутся! Просто искусство ищет новые формы.

      – А как же стремление человека к высоким идеалам, – поэт снова вскочил с места, – для которых нужны сложные, многослойные произведения, раскрывающие человеческую душу? А