Нина. Марина Кистяева

пот побежал между лопаток генерала Коваля.

      – Ты. Вообще. Кто. Мать твою. Такая.

      – Я… Я – Леся.

      – Леся? – Руслан с такой силой сжал край стола, что не будь тот изготовлен из цельного среза дерева, тотчас сломался бы.

      – Олеся, то есть. И мы поменялись местами с вашей дочерью.

* * *

      – Ванька приедет первым.

      – Пусть подождет нас у ворот.

      – Кать…

      – Рус, пусть подождет! Он напугает девчонку! Ты своего сына не знаешь?

      – Я-то знаю, – процедил Руслан, наблюдая, как стрелка спидометра доходит до ста тридцати.

      – Он за Нину…

      Катя не договорила, откинулась на спинку заднего сидения автомобиля, прикрыла глаза, чтобы в следующую секунду вновь распахнуть их.

      – Это как, Руслан? Как можно поменяться местами?

      – Ты меня спрашиваешь, Воробушек?

      – Я её прибью сама. Лично.

      – Не против.

      Прибить-то можно, только будет ли толк? И ещё… Руслан не стал произносить вслух терзавшую его мысль.

      Если им позвонила некая О-ле-ся, готовая во всем признаться, то вырисовывается следующая картина. Нина и эта Олеся договорились, что первая вернется в дом до определенного срока. И как понимал Руслан, этот срок истек.

      Нина не появилась.

      Спрашивается – где его дочь?

      Спидометр уже показывал сто пятьдесят.

      – Не гони.

      Пять выигранных минут погоды не сделают. Превысив скорость, они могут оказаться на обочине, в больнице или вообще нигде не оказаться. Коваль предпочитал не рисковать. С ним в машине Катя. Ей ещё жить и жить, внуков нянчить. Нет, он тоже был очень даже не против пожить ещё годков так – дцать, но тут уж как получится.

      Катя оказалась права – Вано к дому сестры прибыл первым. Заходить не стал, метался у ворот, как запертый в клетке тигр. Рядом с его машиной стоял целый кортеж из пяти других автомобилей.

      Мало ли…

      Катя выскочила из машины, не дожидаясь, пока ей откроют дверь. Она спешила. Руслан её отлично понимал. У него и у самого жгло в груди.

      Их уже ждали, потому что как только они подошли к воротам, те плавно распахнулись, пропуская их внутрь.

      Первое, на что обратил внимание старший Коваль – тишина. Оглушающая и безумно давящая.

      Он всегда был против того, чтобы Нина жила одна. У них большой дом, на черта, спрашивается, Руслан пошел на поводу у дочери и согласился на то, чтобы она жила отдельно? Свободы ей захотелось! Или чего?

      Катя оказалась права. Она никогда не говорила этого вслух, но и он, и она знали, что где-то Руслан перегнул палку в воспитании младшей дочери. Парни тоже сделали своё дело. Они втроем слишком сильно, слишком рьяно оберегали Нину. Им казалось, они пылинки сдувают с неё, проявляют заботу, а на деле что получилось? Задушили девчонку.

      И она что-то выкинула…

      От души так.

      Причем спланировала, засранка.

      Гордость за собственного ребенка немного смягчала тревогу.

      Иван рвал и метал.

      Но при этом глаза от родителей отводил.

      – С