По следу Жезла. Скользящая сквозь время. Наталья Корепанова

провожатого, если что, – отмахнулся Гэйнис. – Тут прислуги полно.

      Они помолчали. Потом Гэйнис встал:

      – Пожалуй, надо переодеться. Нехорошо на похороны идти в дорожной одежде.

      Стэнн кивнул, и оставленный у входа баул подлетел к нему и опустился на диван.

      Переоделись в тёмно-коричневые костюмы – цвета траура в Хобхорро. Потом Гэйнис снова уселся в кресло и начал рассеянно разглядывать оставленный слугой свиток с расписанием мероприятий, а Стэнн, побродив по комнате, остановился перед картиной, изображавшей короля Йонаратоса с охотничьим трофеем. Король стоял, гордо выпрямившись, обеими руками держа арбалет, а ногу поставив на огромного кабана, из-под которого широкой струёй текла кровь, собираясь в большую лужу. И глаза короля как-то неестественно поблёскивали.

      Стэнн внимательно рассмотрел картину:

      – Хороший художник рисовал. Смотри, Его Величество здесь, как живой.

      И добавил на мыслеречи:

      «Аж моргать боится, так внимательно на нас смотрит».

      Гэйнис встал, подошёл ближе:

      «Подсматривают?»

      «И ещё как! Глаз не сводят!»

      – Да, Его Величество был великолепным охотником, – сказал Гэйнис, с сожалением преодолевая чисто мальчишеское желание показать следящему язык. – Я помню, как он этого кабана завалил. С первого выстрела.

      Стэнн улыбнулся:

      – Я, увы, на этой охоте с ним не был. Но поверю тебе на слово.

      И глянул на висящие на стене часы:

      – Что-то наш провожатый задерживается. Пора бы уже ему появиться.

      И в этот же момент раздался осторожный стук в дверь, и на пороге появился слуга. Вежливо поклонился и проговорил:

      – Прошу вас следовать за мной.

      Колдуны переглянулись и вышли следом за провожатым.

      Похороны прошли спокойно и пышно. Дорога к фамильному склепу, врубленному в ближайшую к дворцу гору, вся была выстлана коврами, а на обочине, почти вплотную друг к другу, стояла охрана: один человек лицом к дороге, второй – к дороге спиной, чтобы видеть окрестности. Вообще-то, стоять спиной к Королевскому шествию считалось величайшим преступлением, но на сей раз Йонтаррес пошёл на это нарушение закона. Собственная безопасность оказалась для него дороже свода правил. Впрочем, стражники тоже были не лыком шиты и понимали, что настроение короля – штука изменчивая. Поэтому при приближении Его Величества поворачивались и вытягивались в струночку, преданно пожирая его глазами, а потом снова отворачивались, уже не обращая внимания на идущих следом правителей других государств и местную знать.

      Сам склеп был довольно ярко освещён множеством настоящих факелов: чадящих, потрескивающих и отбрасывающих на стены неровные тени. Йонтаррес был приверженцем старинных традиций.

      «Хорошо, хоть во дворце уже магические кристаллы стоят», – проворчал на мыслеречи Гэйнис, и Стэнн едва сдержал неуместную при этих обстоятельствах усмешку.

      Обряд жрецы провели торжественно, но поспешно, опасливо поглядывая на нетерпеливо