Дыхание снега и пепла. Диана Гэблдон

заставив его подскочить с криком, сделавшим бы честь любому ворону. Джейми оказался рядом за доли секунды, как раз вовремя, чтобы помочь ему вытащить маленькую девочку из листьев и углей.

      – Тише, милая, тише, – тревожно заговорил Джейми, хотя ребенок не плакал. Ей было около восьми, одежда и волосы сгорели дотла, а кожа так почернела и растрескалась, что она и в самом деле могла стать камнем, если бы не глаза.

      – Господи, Господи, – повторял Роджер тихо еще долго после того, как стало ясно, что он безнадежно опоздал с молитвой, если это была она.

      Он прижимал девочку к груди, ее глаза приоткрылись, разглядывая его без облегчения или любопытства, – лишь со спокойной обреченностью. Джейми полил свой платок водой из фляжки и вставил кончик ей между губ, чтобы немного смочить их. Роджер заметил, как рефлекторно задвигалось ее горло, когда она начала сосать.

      – Все будет хорошо, – шептал Роджер. – Все в порядке, a leannan[63].

      – Кто это сделал, a nighean?[64] – спросил Джейми очень нежно. Роджер видел, что она поняла, ее глаза будто заволновались, как колышется от ветра водная гладь, но затем волнение ушло, оставив все как было. Она не говорила, какие бы вопросы они ни задавали, только смотрела на них бесстрастно и продолжала посасывать влажную ткань.

      – Тебя крестили, a leannan? – наконец спросил Джейми, и от этого вопроса Роджер будто почувствовал удар под дых. В шоке от страшной находки, он не задумывался о состоянии ребенка.

      – Elle ne peut pas vivre, – мягко сказал Джейми, встречаясь глазами с Роджером. – Она не выживет.

      Его первым порывом был яростный протест. Конечно, она выживет, она должна. Однако на ее теле не было огромных участков кожи, сырая плоть покрылась корками и все еще кровоточила. Ему был виден острый белый край ее коленной чашечки, он мог буквально наблюдать за тем, как бьется ее сердце – красноватый, полупрозрачный комок, пульсирующий во впадине грудной клетки. Она была легкой, как соломенная кукла, и он мучительно осознал, что она дрожит у него на руках, словно пятнышко масла на воде.

      – Тебе больно, милая? – спросил он ее.

      – Мама? – прошептала девочка. Потом закрыла глаза и больше ничего не говорила, только вопросительно бормотала «мама» время от времени.

      Сначала он думал, что они отвезут ее в Ридж, к Клэр. Но до дома было больше дня езды – она не доедет. Это невозможно.

      Роджер сглотнул, осознание петлей сомкнулось на горле. Он посмотрел на Джейми и увидел тот же болезненный вывод в его глазах. Тесть тоже сглотнул.

      – Вы… знаете ее имя? – Роджер едва мог дышать и с трудом выталкивал слова. Джейми покачал головой, затем подобрался и выпрямил плечи.

      Она перестала сосать, но продолжала свое тихое бормотание. Джейми отнял платок от ее рта и выжал пару капель на почерневший лобик, шепча слова крещения.

      Они посмотрели друг на друга, признавая необходимость непростого решения. Джейми был бледен, на его верхней губе среди рыжих щетинок выступили кали пота. Он глубоко

63

Милая (гэльск.).

64

Дочка (гэльск.).