Жуга. Осенний лис. Дмитрий Скирюк

говоришь, кровать хозяйка даст?

* * *

      Серое на чёрном.

      Удар!!!

      Больно, больно, больно!

      Назад, не чуя ног, по длинной полке, мимо вкусных мягких кругов, успев отгрызть один лишь кусочек, к спасительной темноте холодной ночи…

      Шелест материи. Запах сосновой палки. Серая тень.

      Прыг вправо! Влево! Гулкий стук дерева об пол, истошный женский визг – больно ушам, – но путь открыт! За дверь, где серая луна на чёрном небе. Болит отбитый бок. Бегом-бегом, вдоль по улице, выгибая горбатую спинку, сжимая в острых зубах душистую хлебную мякоть – еда! еда! – се…

      Жуга открыл глаза. Долго лежал не шевелясь, затем встал и подошёл к окну мансарды.

      В комнате было тихо. Повернувшись на бок, мирно сопел на своей кровати Яцек. С улицы тянуло холодком. Город окутала туманная осенняя ночь. Таяли во мраке жёлтые цепочки фонарей.

      Жуга сел, закутался в одеяло и задумался.

      Вторая ночь в городе – и снова этот непонятный сон. Почему мир в нём видишь снизу, от самой земли? Почему вокруг море запахов и звуков, но всего один цвет? Почему в сердце всё время сидит щемящее до боли чувство страха?

      Почему, почему, почему?!

      Жуга помотал головой. Наваждение какое-то!

      Так и не растолковав странное видение, он лёг и долго ворочался, пока снова не заснул.

      Ему снился лес.

* * *

      Три слепых мышонка,

      Три слепых мышонка —

      Как они бегут,

      Как они бегут!

      Дурашливая эта песенка летела ввысь из глубины городских улиц, звенела детскими голосами, словно напоминая, что уже утро и пора вставать. В узкое окно мансарды лился потоками солнечный свет. День обещал быть хорошим.

      Мышатами – и Яцек это знал – дразнили троих: двух мальчишек по имени Кристиан и Фриц, и девчонку, ту самую Магду, которую вчера спас его новый знакомый. Эти трое всегда ходили вместе: играть с ними никто не хотел, ибо первый сильно заикался, второй был мал ростом, а девочка, кроме того что была сущей тихоней, ещё и плохо выговаривала слова.

      Яцек зевнул, потянулся и открыл глаза. Огляделся.

      Жуга, хмурый и задумчивый, не спал, сидел одетый на кровати, обхватив колени руками и прислонясь спиною к стене. Смотрел в одну точку. Скомканное одеяло валялось в ногах.

      – Привет, Жуга.

      Тот поднял голову, кивнул равнодушно:

      – Доброе утро.

      Яцек отбросил одеяло и сел. Поёжился от утреннего холодка. Посмотрел на Жугу, озадаченно почесал в затылке.

      – Ты чего такой? Не выспался?

      Жуга поднял руку, взъерошил рыжие нечёсаные волосы. Усмехнулся невесело:

      – Нет, почему же… Выспался. Не в том дело.

      – А в чём?

      – Так… – Он помолчал, затем уклончиво добавил: – Есть причина.

      – А-а. – Яцек встал и принялся умываться. – Завтракать будем? – обернулся он.

      – Неплохо бы, – поддержал Жуга. – А где?

      – Да прямо здесь и закусим. Ты подожди, я сейчас.

      Яцек оделся, коснулся мимоходом печной трубы – тёплая ли? – убежал и вскоре вернулся